Сегодня:

От НКВД Советской России - к МВД СССР. Грозовые будни

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.



Откровенная ЛОЖЬ Солженицына

Сообщений 61 страница 78 из 78

61

milizioner
А может и правильно...твоя жена первая заинтересована что бы тыл жил как можно дольше, а то пенсия тю тю таоя.

Подпись автора

El Pueblo Unido Jamas Sera Vencido!!!
Удел бандерлогов жрать сало в землянках.

0

62

Лучше вот о ком поговорить .

Ереван — Владикавказ — Краснодар — Ростов-на-Дону —Шахты... Две тысячи километров поклялся пройти Григорий Унанович Тепоян, той самой дорогой, где прорывался когда-то с боями его погибший на фронте отец.

Младшему лейтенанту Унану Тепояну был тогда 31 год, его сыну уже 76...

С 22 марта старик идет пешком из Еревана в Москву, на Красную площадь, к Могиле Неизвестного Солдата... В память об отце, которого совсем не знал.

Старик и дорога .  http://www.mk.ru/social/2015/04/28/starik-i-doroga.html

Подпись автора

Dum spiro spero....

+2

63

Солженицин лежит в Донском  -в некрополе. (
У него скромная могила. Недалеко захоронен прах "предателей власовцев" и о. А. Киселева которого в Россию пригласил патриарх Алексий...
И туда ходят русские люди.Самое смешное, что ватаны (ватники) всегда всех ненавидят. Угомонитесь. Направьте свой гнев на Обамку и гниющий запад. Путин одобряет.
Про Солженицина Путин пока не сформулировал..топчем персики дружно и отказываемся от вражеских гондонов.

Отредактировано Адвокат (2015-08-15 23:11:11)

Подпись автора

В тёмные времена хорошо видно светлых людей (Э.М. Ремарк)

-1

64

Адвокат написал(а):

Солженицин лежит в Донском  -в некрополе. (
У него скромная могила. Недалеко захоронен прах "предателей власовцев" и о. А. Киселева которого в Россию пригласил патриарх Алексий...
И туда ходят русские люди.Самое смешное, что ватаны (ватники) всегда всех ненавидят.
Отредактировано Адвокат (Вчера 23:11:11)

Адвокат
Вы дали бы трактовку своим,введенным в оборот словам,  а то на малороссийском наречии не совсем понятно кто есть "ватаны (ватники)" и кого они ненавидят.
Заодно определились бы с понятием без ковычек кто есть предатель -власовец ...

Отредактировано Сан Саныч (2015-08-16 20:56:41)

0

65

Сан Саныч написал(а):

Заодно определились бы с понятием без ковычек кто есть предатель -власовец ...

Он то определился. Похоже это вам уже пора определяться . :crazyfun:

Подпись автора

Dum spiro spero....

0

66

Levad написал(а):

Он то определился. Похоже это вам уже пора определяться .

Levad
Какой нах определился. Пацану было от силы 5-6 лет,когда Союз развалился.А дальше кутерьма леберально-демократического режима со всеми прелестями жизни и
поиски  следов родного деда  то ли  военнопленного не прошедшего ФПЛ,то ли власовца  -хрен его поймешь. Порылся на радикальных сайтах UA от всего этого и ветер в голове, вперемешку ...

0

67

Сан Саныч написал(а):

Levad
Какой нах определился. Пацану было от силы 5-6 лет,когда Союз развалился.А дальше кутерьма леберально-демократического режима со всеми прелестями жизни и
поиски  следов родного деда  то ли  военнопленного не прошедшего ФПЛ,то ли власовца  -хрен его поймешь. Порылся на радикальных сайтах UA от всего этого и ветер в голове, вперемешку ...

Или - просто ветер.
Теперь что ?
Ну очень долго я не писал здесь ни чего. Да и не я один. Пока ваш мальчик не убрался с вседрюченьем немок.
Начилось общение - и опять все к ебле немок. Сколько можно. Порно журнал и пусть шурует в закрытую комнату , там упражняется.
И еще раз - Союз не развалился. Его развалили. Как сегодня Украину.Используя как раз подобных полу учек.

Отредактировано Levad (2015-08-16 23:32:19)

Подпись автора

Dum spiro spero....

0

68

Сан Саныч написал(а):

от всего этого и ветер в голове, вперемешку ..

недооценка никогда не приводит ни к чему хорошему. Особенно ссылки типа онежедети. Потом онежедети жгут, насилуют, убивают. Одесса - пример.

Подпись автора

В советской школе было два правильных предмета.
НВП учила как стрелять, а история - в кого.

+1

69

Открытое письмо Семена Бадаша Солженицыну, с которым он сидел в одном лагере.

Кем был Солженицын

В 2003 году однолагерник А. И. Солженицына Семён Бадаш написал ему «Открытое письмо», в котором он обвинял Солженицына в обмане, стукачестве и антисемитизме.
«Открытое письмо» Семёна Бадаша опубликованное в американском эмигрантском журнале «Вестник», №15, 2003.

«Есть несколько причин, побудивших меня к написанию этого письма. Первая — та, что мы оба разменяли девятый десяток жизни, оба нездоровы и все ближе подходим к ее концу. Вторая — вытекает из первой: все меньше и меньше остается живых свидетелей нашего совместного в молодости пребывания в Особлаге в Экибастузе. К примеру, из четырех экибастузцев в эмиграции трое уже ушли в мир иной: Дмитрий Панин, Александр Гуревич, Андрей Шимкевич. Остался я один. Ушли из жизни и три четверти экибастузцев на родине. А поскольку в «Архипелаге Гулаг» ваше пребывание в Особом лагере в Экибастузе отражено не совсем точно, то я считаю нужным рассказать то, что известно мне. По ходу пришлось коснуться и некоторых других аспектов освещения вами вашего восьмилетнего пребывания в заключении.

Наконец, я хочу напомнить о вашем отношении к некоторым людям, в своё время оказавшим вам большую помощь.
Наша единственная после освобождения встреча состоялась в Москве, в квартире киносценариста Льва Гросмана. У него, на улице Ульбрихта (близ метро Сокол), часто собирались бывшие друзья-экибастузцы: Семен Немировский, Александр Гуревич, Леонид Талалаев и я. Один раз там я видел и вас. Вы уже были знаменитым писателем. В Экибастузе Лев Гросман был вашим близким другом — в «Иване Денисовиче» вы изобразили его Цезарем Марковичем. А много лет спустя на моё упоминание о ваших посещениях Льва Гросмана в Москве, как и о нашей у него встрече, вы ответили: «Я такого не помню». Этот ответ меня тогда удивил, но я не посмел усомниться в его правдивости. Но в 1986 году, путешествуя по Израилю, я встретился с эмигрировавшей туда вдовой Гросмана. Она мне рассказывала о ваших многократных посещениях, о том, как Гросман однажды даже отвозил вас на своих «Жигулях» в Рязань.

К сожалению, это не единственный случай вашего, мягко говоря, неадекватного отношения к своим бывшим друзьям, в том числе и к людям, которым вы многим обязаны. Вот передо мной лежит книга Ильи Зильберберга «Необходимый разговор с Солженицыным» (Ilyа Zilberberg. 14 Colchster Vale. Fоrest Row. Sussex. Great Britain. 1976). Её автор был дружен с семьей Теушей, у которых тайно хранился ваш архив. После того, как квартира Теушей стала ненадёжной, они, уезжая в отпуск, передали его Илье Иосифовичу Зильбербергу. Но к тому времени гебисты уже поставили на прослушивание телефон Теушей и заранее обо всём знали. 11-го сентября 1965 года они нагрянули с обыском к Зильбербергу, забрали папку с вашими материалами, после чего и Теуша, и Зильберберга много недель таскали на допросы.
Вы же не только не приняли участия в их судьбе, но несколько месяцев не появлялись у Теушей, а Зильберберга даже обвинили в сотрудничестве с ГБ. Вам, конечно, поверили в диссидентских кругах, после чего этот кристально чистый человек много лет жил с клеймом, которое оставалось на нём и после эмиграции из СССР. Все его попытки объясниться с вами или с вашими доверенными людьми ни к чему не привели. В «Телёнке» вы пренебрежительно и оскорбительно назвали В.Теуша «антропософом, передавшим архив своему прозелиту-антропософу, молодому И.Зильбербергу».

Или вот лежит передо мной посланное вам в Кавендиш из Кёльна письмо покойного Льва Копелева, с которым вы дружили в «шарашке» и вывели его под именем Рубина в «В круге первом». Ваша тесная дружба с Копелевым продолжалась много лет и на воле. Именно благодаря Льву Копелеву и его жене Раисе Орловой рукопись «Ивана Денисовича» попала в руки Твардовского, что и определило вашу писательскую судьбу.
Письмо Копелева от 30.11.1986 года не предназначалось для публикации. Его копия хранилась у известного литератора Е.Эткинда, который в 1990 году передал его в редакцию журнала «Синтаксис» с запретом его публикации. И лишь в 1993 году Эткинд снял это табу. М.Копелева и П.Литвинов настояли на его публикации, а потому оно было опубликовано с большим опозданием лишь в 2001 году В этом письме ваш близкий друг, в частности, пишет вам: «Ты и твои единомышленники утверждаете, что исповедуете религию добра, любви, смирения и справедливости. Однако в том, что ты пишешь в последние годы, преобладают ненависть, высокомерие и несправедливость. Ты ненавидишь всех мыслящих не по-твоему, живых и мертвых. Ты постоянно говоришь и пишешь о своей любви к России и честишь всех, кто не по-твоему рассуждает о русской истории. Но неужели ты не чувствуешь, какое глубочайшее презрение к русскому народу и к русской интеллигенции заключено в той черносотенной сказке о жидо-масонском завоевании России силами мадьярских, латышских и др. «инородческих» штыков? Именно эта сказка теперь стала основой твоего «метафизического» национализма, осью твоего «Красного колеса». Увы, гнилая ось».

В 1979 году, ещё живя в Москве, я впервые получил возможность бегло ознакомиться с трехтомником «Архипелаг ГУЛАГ», который мне дали только на два дня. Прежде всего, я обратил внимание на неверное изложение вами нашей забастовки-голодовки в Экибастузе зимой 1952 года, как и на практически полное отсутствие информации о Норильском восстании в 1953 году, и потому засел за его описание. А затем решил описать весь свой гулаговский путь от Лубянки с апреля 1949 года — через Особлаги в Экибастузе, Норильске и на Колыме, шестимесячное сидение в Лефортовской тюрьме, пока длился пересмотр моего дела — и до освобождения в октябре 1955 года по реабилитации. Рукопись моих воспоминаний под первоначальным названием «Между жизнью и смертью» была переправлена на Запад, где и дождалась моей эмиграции в начале 1982 года. В моей книге я упоминал о том, как в Экибастузе с папкой нормативных справочников ходил в колонне зэков нормировщик Саша Солженицын. При описании вами забастовки-голодовки в Экибастузе зимой 1952 года верно рассказано лишь об уничтожении стукачей, названном вами «рубиловкой».

Вы, Александр Исаевич, только догадывались о существовании нелегального многонационального лагерного Совета зэков. Вы писали: «Очевидно, появился и объединенный консультативный орган — так сказать Совет национальностей». А Совет был, и действительно многонациональный. От евреев в него был приглашен я, а инициаторами и руководителями были авторитетные у бандеровцев братья Ткачуки. Вы, Александр Исаевич, выражали удивление, как точно узнавались стукачи. А ларчик открывался просто. Когда «куму», то бишь оперу, потребовался дневальный, чтобы мыть в его кабинете полы, топить печь и т.п., нашим Советом был подослан молодой паренек из бандеровцев, который и сообщал, кто ходит к «куму» стучать. Но стукачей убивали не сразу. Сначала каждый стукач вызывался на Совет, и если раскаивался, то за ним устанавливалось наблюдение. И если оказывалось, что он продолжает ходить к «куму», то тогда Совет принимал решение о его ликвидации. (Решение считалась принятым только при единогласном утверждении всеми членами Совета). Ненависть к стукачам была такой сильной, что в исполнителях приговоров недостатка не было — особенно среди западноукраинского молодняка. В «АГ» вы, Александр Исаевич, ничего не сказали о национальной принадлежности этих стукачей. В большинстве они были русскими или прибалтами. Ни одного стукача из бандеровцев не было.

Подозреваемых в этих убийствах сажали во внутрилагерную тюрьму (БУР) — в одну общую камеру, а в другой камере содержали стукачей, сбежавших из зоны из боязни расправы. 21 января 1952 года начальник режима Мачаховский открыл в БУРе эти две камеры, и стукачи начали избивать предполагаемых убийц, требуя назвать вдохновителей и организаторов убийств. Возвращавшиеся с работы колонны зэков, услышав крики о помощи, чтобы помочь избиваемым, по команде руководителей-бандеровцев начали осаду БУРа. Стали ломать забор, окружавший БУР. В этом участвовали в основном бандеровцы, и к ним присоединилось небольшое число зэков других национальностей. В «АГ» это опущено, ибо вы постоянно принижаете роль бандеровцев (вы также неверно именуете их «бендеровцами»), хотя их в лагере было около 70%, и именно они, а не русские, как вам бы хотелось, были основной силой. Вы осаду БУРа и открытие перекрестного огня по зоне с четырех угловых вышек перенесли на 22-е января, чтобы совместить эту дату с Кровавым Воскресеньем. Но все зэки Экибастуза помнят дату 21-го января, ибо это был день смерти Ленина. Кстати, не вы ли писали, что при открытии по зоне огня сидели в столовой и доедали свой ужин, а когда стрельба прекратилась, побежали прятаться в барак?

(Русских по пункту 10 было мало, большинство были по пункту 1б — власовцы или советские военопленные, пошедшие на службу в СС с соответствующей татуировкой группы крови под мышкой. В Экибастузе были два отдельных барака, в которых содержались каторжане с отличительными от нас всех буквами «КТР» на одежде — осужденные по Указу Верховного Совета от 1943 года за пособничество немецким оккупантам. В их числе были бывшие бургомистры, полицаи, работники передвижных немецких душегубок, расстрельщики евреев или вешатели пойманных партизан. Почти все они были русскими, и так как от остальных зэков их отделили, то и бригадиры назначались из их же среды. Вы это знаете не хуже меня, но об этом молчите. Вот мне и приходится напоминать).

Как реально проходил ваш «детский срок» заключения — в 8 лет. (Вы сами сроки в 5 и в 8 лет, когда у большинства были по 25, у меньшей части — по 10 лет, называли «детскими»). После кратковременного пребывания в промежуточном лагере под Новым Иерусалимом, вы попали на строительство дома у Калужской заставы в Москве, и сразу стали зав.производством, а затем нормировщиком. Вы описываете подробно своё привилегированное положение: жили в большой комнате на 5 зэков, с нормальными кроватями, с нестрогим режимом.
Вас для вербовки в стукачи вызвал «кум», то бишь опер МГБ. Об этом вы подробно пишете. Вот лишь одна цитата: «Страшно-то как: зима, вьюги, да ехать в Заполярье. А тут я устроен, спать сухо, тепло и бельё даже. В Москве ко мне жена приходит на свидания, носит передачи. Куда ехать! Зачем ехать, если можно остаться?» И вы даете подписку о сотрудничестве с МГБ под кличкой «Ветров». Не является ли это еще одним вашим противоречием: то вы гордитесь своей фронтовой храбростью (бесстрашно ходили или ездили по минным полям), то поддаетесь на вербовку МГБ, что сами характеризуете как непростительную слабость. Кроме того, вы сами о себе писали: «Или вот сам я полсрока проработал на шарашке, на одном из этих Райских островов. Мы были отторгнуты от остального Архипелага, мы не видели его рабского существования, но разве не такие придурки?» А когда вас всё-таки шуганули в Экибастуз, вы и там пристроились сперва нормировщиком, о чём вы умалчиваете, а затем — бригадиром, о чём упоминаете вскользь. Из 8 лет заключения, 7 лет вы ни разу не брали в руки ни пилы, ни лопаты, ни молотка, ни кайла.

Я хорошо помню, как в одной из бригад, на морозе со степным ветром таскал шпалы и рельсы для железнодорожного пути в первый угольный карьер — такое не забывается! А вы всё рабочее время грелись в тёплом помещении конторки. Наконец, когда после нашей 5-дневной, с 22 по 27 января, забастовки-голодовки (голодовка была снята по распоряжению лагерного Совета, в виду опасного ухудшения состояния многих участников) объявили о планируемом расформировании лагеря, вы, чтобы снова избежать этапа, легли в лагерную больницу, якобы, со «злокачественной опухолью». То была настоящая «темниловка». Причём, вы пишите, что вас должен был оперировать врач Янченко, тогда как единственным хирургом в Экибастузе был врач из Минска Макс Григорьевич Петцольд.
То, что вы «темнили» в лагере, стремясь избежать этапа, можно понять. Но вы и в «АГ» продолжали «темнить» относительно вашего ракового заболевания, о котором набрались поверхностных знаний на уровне популярных брошюрок. Так, вы писали: «Мне пришлось носить в себе опухоль с крупный мужской кулак. Эта опухоль выпятила и искривила мой живот, мешала мне есть и спать, я всегда знал о ней. Но тем была ужасна, что давила и смещала смежные органы, страшнее всего было, что она испускала яды и отравляла тело».
А потом, в «Телёнке», о 1953 годе: «Тут началась ссылка, и тот час же в начале ссылки — рак». Но «темниловка» с «раком» на этом не закончилась. Желая вырваться из Тьмутаракани, т.е. из поселка Кок-Терек, вы начали «косить и темнить» на «раковые метастазы». Вы писали: «Второй год растут во мне метастазы после лагерной незаконченной операции». Но если была операция в лагере, то кто её делал, и что значат слова «осталась незаконченной»? Под конец, уже в «Телёнке», вы описываете, как перед высылкой из страны, после суток пребывания в Лефортовской тюрьме, осматривавший вас тюремный врач «проводит руками по животу и идет по краям петрификата». Значит «раковая опухоль» петрифицировалась, а куда же делись «метастазы»? Думаю, что ни один грамотный читатель, не говорю уже о людях с медицинским образованием, не поверит в возможность самоизлечения от рака, да ещё и с метастазами.

В Экибастузе этой «темниловкой» вам удалось спастись от этапа, а из ссылки — вырваться в областную онкобольницу, давшую вам материал для романа «Раковый корпус». Но что побуждало вас продолжать эту «темниловку» потом, в ваших книгах, когда вы уже стали всемирно известным писателем с репутацией бескомпромиссного правдолюбца? Неужели мировая общественность заслуживает от вас, бывшего советского зэка, такого же отношения, как лагерные кумы и оперы, с которыми приходилось «темнить» для того, чтобы выжить.
В «Телёнке» вы писали: «Писать надо только для того, чтоб об этом обо всем не забылось, когда-нибудь известно стало потомкам». Следуя этому совету, я и написал это Открытое письмо».

http://a.kras.cc/2016/10/blog-... - цинк

Солженицын: кем он был?

Подпись автора

Dum spiro spero....

+1

70

Донос написаный Солженицыным в Экибастузе, где у него был оперативный псевдоним "Ветров".
http://varjag-2007.livejournal... - по ссылке подробнее

Подпись автора

Dum spiro spero....

0

71

не открывается ссылка, однако?

Подпись автора

В советской школе было два правильных предмета.
НВП учила как стрелять, а история - в кого.

0

72

Экибастузский донос Солженицына

картинка

Наиболее известный «подвиг» Солженицына-стукача — т.н. «экибастузский донос», который помог властям жестоко подавить в самом зародыше восстание украинских националистов в лагере в Экибастузе (Казахстан). Поскольку социализм — это учет и контроль, то все бумаги, которые когда-либо попадали в архивы госбезопасности, бережно там сохранялись (и сохраняются поныне). Уж больно хорош документ, позволяющий держать на хорошем крючке лауреата Нобелевской премии и совесть русской нации. Причем документик КГБ мудро решило не держать у себя и не подвергать публичной огласке (первое — неэффективно, второе — смахивает на провокацию). Добрые дяди из Комитета разрешили ознакомиться с ним и скопировать двум журналистам — чеху Томашу Ржезачу (этот вроде бы из Восточного блока) и немцу Франку Арнау (представителю вероятного противника из блока НАТО). И тот, и другой не преминули воспользоваться щедрым подарком КГБ. Вот его полный и точный текст.

«Сов.секретно.
Донесение с/о (секретный осведомитель — Ред.) от 20/1 -52 г. В свое время мне удалось, по вашему заданию, сблизиться с Иваном Мегелем. Сегодня утром Мегель встретил меня у пошивочной мастерской и полузагадочно сказал: «Ну, все, скоро сбудутся пророчества гимна, кто был ничем, тот станет всем!». Из дальнейшего разговора с Мегелем выяснилось, что 22 января з/к Малкуш, Коверченко и Романович собираются поднять восстание. Для этого они уже сколотили надежную группу, в основном, из своих — бандеровцев, припрятали ножи, металлические трубки и доски. Мегель рассказал, что сподвижники Романовича и Малкуша из 2, 8 и 10 бараков должны разбиться на 4 группы и начать одновременно. Первая группа будет освобождать «своих». Далее разговор дословно:
«Она же займется и стукачами. Всех знаем! Их кум для отвода глаз тоже в штрафник затолкал. Одна группа берет штрафник и карцер, а вторая в это время давит службы и краснопогонников. Вот так-то!». Затем Мегель рассказал, что 3 и 4 группы должны блокировать проходную и ворота и отключить запасной электродвижок в зоне.
Ранее я уже сообщал, что бывший полковник польской армии Кензирский и военлет Тищенко сумели достать географическую карту Казахстана, расписание движения пассажирских самолетов и собирают деньги. Теперь я окончательно убежден в том, что они раньше знали о готовящемся восстании и, по-видимому, хотят использовать его для побега. Это предположение подтверждается и словами Мегеля «а полячишка-то, вроде умнее всех хочет быть, ну, посмотрим!».
Еще раз напоминаю в отношении моей просьбы обезопасить меня от расправы уголовников, которые в последнее время донимают подозрительными расспросами.
Ветров
20.1.52».

На донесении отчетливо видны служебные пометки. В левом верхнем углу: «Доложено в ГУЛаг МВД СССР. Усилить наряды охраны автоматчиками. Стожаров». Внизу: «Верно: нач. отдела режима и оперработы Стожаров».
Анализ этого документа сделал именно г-н Арнау — криминолог по основной профессии. Он утверждает, что подлинность документа подтверждается идентичностью почерков «абстрактного» Ветрова и реального Солженицына, особенностями манеры письма и другими характерными частностями, с одной стороны, в журнальной копии, с другой — в книгах Солженицына и в его эпистолах, а также идентичностью других «почерков» — психологических, нравственных — при совершении им клеветническо-доносительских деяний на всем протяжении его жизни. Исследователи отмечают такую особенность «почерка» Ветрова, как обстоятельность и широта, с коими он давал показания против всех ближайших друзей юности — никого не забыл! — и даже против случайного вагонного знакомца Власова, а на Симоняна не поленился накатать аж 52 страницы!
Подобная же картина и в его доносе от 20 января 1952 г.: назвал и срок бунта (22 января), и имена руководителей (Малкуш, Коверченко, Романович), и чем вооружились (ножи, доски, металлические трубки), и в каких бараках основные силы (во 2, 8 и 10), и каков план действий (разбиться на четыре группы и начать выступление одновременно), и что именно предстоит делать каждой группе в отдельности, и не забыл даже такую деталь, как отключение запасного движка!
Следствием доноса стал, естественно, расстрел всей вышепоименованной группы заключенных 22 января 1952 года, после которого «Ветров», он же Солженицын, был упрятан в лагерный лазарет, а затем переведен в другой лагерь…
***

Вот ссылка на Оригинал этого материала, 27.09.2001
© Л.А.Самутин, "Воспоминания"

[...] Невозможно понять, в чем же конкретно обвиняли Солженицына, каковой была тактика следователя и как вел себя на допросе подследственный. В чем суть «криминала» автора «Архипелага?» Намеки, недомолвки, «полуправды». Впечатление такое, будто автор все время хочет что-то скрыть.
Я решил проверить свое впечатление, пересказав (в ту пору рукопись еще лежала у меня на даче) содержание главы старому другу-юристу.
Мой «однополчанин» по Воркуте занимал в свое время немалые должности в судебных органах. Вскоре по окончании войны был обвинен в «либерализме» и «потачках преступникам», снят с должности и сам отхватил десять лет. Освободились мы почти одновременно, он был реабилитирован и вернулся в Ленинград. Звали его и на прежнее поле деятельности, и в науку, но решил он, что будет отныне «жить только для себя», и на должности выше, чем юрисконсульт маленького заводика с окладом рублей в восемьдесят, не соглашался. Вскоре получил неплохую персональную пенсию и совсем оставил работу. Но если мне когда-нибудь (пронеси, Господи!) доведется снова стоять перед судом — ни на какого другого адвоката я не соглашусь. Друг выслушал меня и спросил:
— А приговор?
— Приговора нет... А что, без него нельзя?

Мне было объяснено, что в приговоре содержится формула обвинения (это я знал и так!), что, не зная, в чем именно обвиняли человека, невозможно составить объективное мнение ни о следствии, ни о поведении подследственного во время оного (это я и сам чувствовал). И что осужденный скрывает содержание приговора только в одном случае: если разглашение может нанести ему ущерб.
Я не упустил случая поинтересоваться у Н. А. Решетовской, видела ли она когда-нибудь копию приговора мужа. Наталья Алексеевна ответила, что, конечно, не раз держала ее в руках, когда хлопотала о пересмотре дела в 1946 году. Но обращала внимание только на заключительные фразы, говорящие о лишении свободы. А потом как-то куда-то Саня этот документ прибрал. Ему виднее, он больше в таких вещах разбирается.
В самом деле, почему там, где так много места уделено последним мелочам, нет того, что по важности можно было бы назвать «документ номер один»?! Что бы мы узнали, прочитав этот документ?
Не так уж мало: перечисление квалифицированных как преступные деяний обвиняемого. Если у него были соучастники — их имена и степень виновности. Далее должна следовать ссылка на доказательства: показания свидетелей таких-то и таких-то, перечисление вещественных доказательств, упоминание об экспертизах и т. д. и т.д. Но о приговоре в главе «Следствие» нет ни слова.
Зато вдруг какие-то неожиданные для сурового, никому ничего не прощающего Александра Исаевича призывы к кротости и мягкосердечию. «Брат мой! Не осуди тех, кто так попал, кто оказался слаб и подписал лишнее... Не кинь в него камень!» И это заявляет человек, который метал молнии в Якира и Красина. Не за «подписание лишнего», не за оговоры и ложные обвинения, а всего-навсего за признание и без того доказанных следствием фактов.
Почему вдруг забыта нетерпимость, которой так гордится Солженицын?
Ага! Вот оно в чем дело! «Из тюремной протяженности, оглядываясь потом на свое следствие, я не имел оснований им гордиться. Я, конечно, мог держаться тверже и извернуться находчивей. Затмение ума и упадок духа сопутствовали мне в первые недели...»
Из материалов Н. Виткевича и покойного профессора К. С. Симоняна мы знаем, что значило это «я, конечно, мог держаться тверже». Солженицын оговорил на следствии нескольких ни в чем не виновных людей. [Этого Симоняна, школьного друга Александра Исаевича, в 1952 году вызвал следователь и дал почитать эту увесистую тетрадку в 52 страницы, которые были исписаны столь знакомым ему почерком друга. На каждой странице фолиантика доказывалось, что он, Симонян, с детства был настроен антисоветски, духовно и политически разлагал друзей и особенно Саню Солженицына. – п.Р.]
Но последуем призыву и не будем бросать камень! Что взять с человека, на которого накатило «затмение ума и упадок духа»? Многие ли способны перенести такую пытку, как необходимость спать при свете лампочки под потолком!
Если мы и можем осудить Солженицына, то не за слабость духа в то время. (Прошли все сроки давности). Ему действительно казалось, что жизнь его кончена, и он цеплялся за нее любыми средствами. Вызывает отвращение другое. Будучи пойман за руку сейчас, фактически признав в той же самой главе свой давний грех, он все-таки пытается изворачиваться и льет новую грязь на оговоренных им же старых друзей, в то же самое время трубя на весь мир, что человечество может спасти только... покаяние.
Но, повторяю, речь идет не об этом. Свидетельства Виткевича и Симоняна достаточно известны. Авторитет и честность этих людей не могут вызвать сомнения у самых закоренелых скептиков. Меня интересовало другое. Как в действительности шло следствие?
Для этого нужно, ответить на несколько вопросов, которые никогда не придут в голову читателю более молодого поколения даже у нас в стране, а тем более — неискушенному западному.
1. Почему понадобилось везти, Да еще индивидуальным порядком, арестованного Солженицына с фронта в Москву? Неужели любой армейский трибунал не мог «влепить» ему «законную десятку»?! Улики-то были налицо. Фотокопии писем, где арестованный «критиковал Сталина». Мы-то знаем, как просто это делалось, хотя бы на примере судебного дела Виткевича. . .
2. В «преступной переписке» участвовали двое. К концу апреля следствие по делу одного из них закончено. День Победы — 9 Мая — Солженицын встречает уже старожилом общей камеры. А второй? Спокойно разгуливает по берегу Эльбы, в двух шагах от союзников... И берут его под стражу лишь после окончания следствия над Солженицыным!
3. Почему Солженицын получает такой, по тем временам буквально неестественно малый срок по совокупности двух статей, из которой 58 —11 (создание антисоветской группы) была погрозней, чем простое 58—10? Почему при этом «без конфискации имущества и лишения наград», как отмечается в заявлении Солженицына от 1946 года?
4. Почему, когда при подписании ст. 206 следователь предложил, в ответ на претензии Солженицына. начать следствие сначала, т. е. дал шанс исправить то, что было создано «помутненным разумом», Солженицын отказался от всяких замечаний и протестов?
5. Почему нигде и никогда не говорит Александр Исаевич, в чем же конкретно он обвинял Сталина, каково было содержание пресловутой «Резолюции № I»?
- Как объяснить все это?
Восстановить ход следствия пыталась Наталья Алексеевна Решетовская. Ей мешали два обстоятельства. Во-первых, она, несмотря на все стремление к объективности, была лицом заинтересованным. Все, что отягощало совесть Сани, убивало и ее, и она инстинктивно сторонилась этого. Во-вторых, ей попросту не хватало житейского опыта, знакомства с такими мрачными сферами действительности, как следственные изоляторы, суды, лагеря. Немало интересных мыслей выскажет позднее чехословацкий журналист Томаш Ржезач в своей во многом блистательной книге. Но он не жил в Советском Союзе тех времен.
Хотя мой собственный «судебно-следственный» опыт минимален, я знаком с судьбами сотен людей, которым повезло куда меньше, чем мне, помню их рассказы, а с некоторыми могу проконсультироваться дополнительно. По-видимому, возможности чеха были гораздо больше моих. Ему даже удалось разыскать бывшего следователя Солженицына. Почему он не догадался задать ему мои вопросы? Я понимаю, что, конечно, мне такой случай никогда не представится. Это такая же утопия, как шанс заглянуть в судебное дело!
«Шанс заглянуть в судебное дело» А.И.Солженицына добрые дяди дали, кроме чеха Ржезача, еще одному иностранцу — Франку Арнау. Тут вспомнили, как в двенадцатом номере «Военно-исторического журнала» за 1990 г., когда его еще возглавлял генерал Виктор Филатов, под заголовком «Ветров, он же — Солженицын» была воспроизведена публикация из немецкого журнала «Neue Politik» ( № 2, 1978. Гамбург). как было написано в том предисловии, «выдающийся криминолог и писатель», который «до последних лет своей жизни (он умер 11 февраля 1976 г. в Швейцарии) был неутомимым борцом за правду и законность».
Последние годы Арнау трудился над книгой, которой дал предварительное рабочее название «Без бороды» ("Der Bart ist ab"). Можно предполагать, что оно хорошо выражало суть задуманной книги — намерение автора «побрить» Ветрова, давно щеголяющего длинной бородой. Действительно, судя по фактам, Арнау сильно занимал, как пишет редакция, «тот миф, который возник на Западе вокруг личности Александра Солженицына и особенно вынашивался теми, кто хотел бы возродить холодную войну». Собирая материал для книги, автор проделал широкие изыскания, приведшие его также и в Советский Союз, где он побывал в 1974 г. Следует добавить, что публикация в журнале «Neue Politik» была осуществлена с согласия вдовы и наследницы автора, Этты Арнау.
Редакция «Нойе политик» писала, что Арнау удалось собрать обширный материал по вопросу «Солженицын-Ветров», и он неоднократно заявлял, что готовит публикацию об этом. Но если сперва автор говорил, что простой здравый смысл не позволяет думать, будто человек, давший в лагере обязательство-подписку быть доносчиком и сам признавшийся в этом на страницах своей книги, тем не менее доносительной деятельностью не занимался, и никто с него не спрашивал за бездеятельность, и она не мешала его своеобразному лагерному «благоденствию», то позже Арнау писал: «Теперь у меня в руках документальное доказательство его активной деятельности».
Этот, по словам Арнау, «абсолютно убийственный для репутации С.» документальный материал дан в немецком переводе, а рядом — в факсимильной копии. Вот его полный и точный текст.
Текст и скан см. выше
На донесении отчетливо видны служебные пометки. В левом верхнем углу: «Доложено в ГУЛаг МВД СССР. Усилить наряды охраны автоматчиками. Стожаров». Внизу: «Верно: нач. отдела режима и оперработы Стожаров».
Несмотря на то, что текст ветровского доноса сравнительно невелик, однако он дает выразительный материал для размышлений: в нем отчетливо узнается не только почерк Солженицына, но и некоторые устойчивые особенности его письма, литературной манеры, хотя и представлены здесь эти особенности порой буквально крупицами.
Например, одна из отчетливых особенностей языка Солженицына состоит в сильной тяге к сокращенному соединению слов. Он не напишет «хозяйственный двор» или «строительный участок», а непременно — как в «Архипелаге»: «хоздвор» , «стройучасток». Или даже: «концемартовская амнистия» , «цемзавод»(цементный завод), «замдир» (заместитель директора) и т.д. Некоторые из этих словесных образований сущие уродцы, но привязанность к таким уродцам нашла место и в доносе, где мы встречаем слово «военлет» — военный летчик.
Другая особенность солженицынского письма состоит в большой любви к назойливому подчеркиванию тех или иных слов и целых выражений. На небольшом пространстве доноса обнаружила себя и эта особенность: в середине текста подчеркнуто «всех знаем!», а в конце — «обезопасить меня от расправы уголовников».
Еще одна вполне очевидная особенность — злоупотребление запятыми. Александр Исаевич охотно ставит их там, где можно бы и не ставить, а порой даже и в таких случаях, где ставить совсем не следует, не полагается. Такое же пристрастие видим и в доносе. Там в первой фразе взяты в запятые слова «по вашему заданию», в четвертой — «в основном».
Иные совпадения точны до буквальности. Так, у Ветрова читаем: «Это предположение подтверждается и словами Мегеля »а полячишка-то, вроде умнее всех хочет быть!..". Во-первых, запятая здесь, конечно, опять-таки ни к чему, но интересно то, в какой простецкой манере вставлена прямая речь Мегеля: она даже начата не с большой буквы. Точно такую же упрощенность видим и у Солженицына в «Архипелаге». Ну, хотя бы: «Кто-то крикнул сзади: »а нам нужна — свобода!..".
Или вот слово «краснопогонники» В доносе оно запросто вложено в уста Ивана Мегеля. Мы неоднократно встречаем это слово и подобные ему хотя бы в том же «Архипелаге»; «Эти »краснопогонники", «регулярные солдаты» (т.З, с.72)... «Наверху краснопогонники спрашивают фамилию» (т.З, с.194)... «Командование ввело в женскую зону »чернопогонников" — солдат стройбата" ...
А взять такие, допустим, обороты речи, вложенные опять-таки в уста Мегелю: «Их кум в штрафник затолкал», «вторая группа в это время давит службы». Подчеркнутые слова в подобных контекстах опять-таки часто встречаются в книгах Солженицына. Хотя бы: «Пришли хлопцы к паханам, сели поговорить о жизни и сказали им так: »Если будете нас давить — мы вас перережем" ... «Нам, тридцать пять лет давимым» (т.З. с.309) и т.д.
Несмотря на обстоятельность проделанного выше анализа, надо сказать, что в подлинном авторстве доноса, несколько загадочным образом попавшего в руки Арнау, во время его посещения Москвы, больше всего убеждает даже не идентичность почерков, особенностей манеры письма и других характерных частностей, с одной стороны, в журнальной копии, с другой — в книгах Солженицына и в его эпистолах, а идентичность «почерков» иных — психологических, нравственных — при совершении им клеветническо-доносительских деяний на всем протяжении его жизни.
Вспомним такую особенность «почерка» Ветрова, как обстоятельность и широта, с коими он давал показания против всех ближайших друзей юности — никого не забыл! — и даже против случайного вагонного знакомца Власова, а на Симоняна не поленился накатать аж 52 страницы!
Подобная же картина и в его доносе от 20 января 1952 г.: назвал и срок бунта (22 января), и имена руководителей (Малкуш, Коверченко, Романович), и чем вооружились (ножи, доски, металлические трубки), и в каких бараках основные силы (во 2, 8 и 10), и каков план действий (разбиться на четыре группы и начать выступление одновременно), и что именно предстоит делать каждой группе в отдельности, и не забыл даже такую деталь, как отключение запасного движка! [...]
картинка
PS: Вот еще немного дополнительного материала по Солженицыну. Взято отсюда:
Известны слова А. И. Солженицына из "Письма вождям Советского Союза" (1973), призывающие отбросить чуждую России идеологию:
"Сталин от первых же дней войны не понадеялся на гниловатую порченую подпорку идеологии, а разумно отбросил ее, развернул же старое русское знамя, отчасти даже православную хоругвь,- и мы победили! (Лишь к концу войны и после победы снова вытащили Передовое Учение из нафталина)"[19].

Но дело обстояло сложнее. Ведь Сталин "развертывал" это "старое русское знамя" весьма осторожно, дозированно и вовсе не отказывался от "революционного" сознания; достаточно напомнить его цитированный выше доклад, произнесенный 6 ноября 1941 года, то есть совсем незадолго до Московской победы,- доклад, в котором был поставлен знак равенства между "старой" Россией и нацистской Германией!
"Но еще показательнее другое.Сам Александр Исаевич во время войны, то есть за тридцать лет до своего "Письма вождям Советского Союза", был явно и резко недоволен этим самым развертыванием "старого русского знамени". Ибо, согласно его собственным словам, "было время в моей юности... когда был такой силы поток идейной обработки, что я, учась в институте, читая Маркса, Энгельса, Ленина, как мне казалось, открывал великие истины... в таком виде я пошел на войну 41-го года"[20].
И в высшей степени многозначительны воспоминания первой жены писателя, Н. А. Решетовской, о разговорах с ним в мае 1944 года (достоверность этих воспоминаний подтверждается и собственными суждениями А. И. Солженицына, и опубликованными ныне материалами "суда" над ним в 1945 году);
"Он говорит о том, что видит смысл своей жизни в служении мировой революции, Не все ему нравится сегодня. Союз с Англией и США (то есть "буржуазными странами".- В. К). Распущен Коммунистический Интернационал. Изменился гимн. В армии — погоны. Во всем этом он видит отход от идеалов революции. Он советует мне покупать произведения Маркса, Энгельса, Ленина. Может статься и так, заявляет он, что после войны они исчезнут из продажи и с библиотечных полок. За все это придется вести после войны борьбу. Он к ней готов"[21].

Впрочем, Солженицын не дождался конца войны и в проходивших тогда цензуру письмах обвинил Сталина в отступлениях от ленинизма. 9 февраля 1945 года он был арестован, и в его бумагах обнаружили портрет Троцкого, которого он считал истинным ленинцем...[22]! Впоследствии, как мы видели, писатель признал "правоту" Сталина и даже, надо сказать, сильно преувеличил его патриотизм. Так, Сталин тогда вовсе не был чужд и той идеологии, которая выразилась в письме Александра Исаевича, отправленном им с рубежей Восточной Пруссии незадолго до его ареста: "Мы стоим на границах 1941 года.На границах войны отечественной и войны революционной"[23], — то есть войны, которая призвана сделать Европу (или хотя бы ее часть) коммунистической...
================================
[19] Солженицын Александр. Публицистика. Вермонт-Париж, 1989, с. 141.
[20] Там же, с. 306 второй пагинации.
[21] Решетовская Н. В споре со временем. М., 1975, с. 40-41.
[22] Столяров Кирилл. Палачи и жертвы. М., 1997, с. 334-335,343.
[23] Решетовская Н., цит, соч., с. 33.
================================

PSPS: При подготовке использовались следующие материалы:
http://compromat.ru/page_12899.htm
http://www.hrono.ru/libris/lib_k/kozhin20v04.php
http://www.surbor.su/shortinfo.php?id_romance=1607

(С)

Подпись автора

Dum spiro spero....

+1

73

Не пойму. Я вошел и скопировал. ((((

Подпись автора

Dum spiro spero....

0

74

Спасибо, Левад! Я всё прочла, и даже точно высказать не смогу... В СССР нам говорили, что Солженицын враг. Потом стали превозносить чуть ли не как мессию! И признаюсь, мне-таки это внушили, я уверовала в величие этого человека! И вот истина. Истину нужно признавать. Но какой-то участок мозга прям-таки на разрыв! Наверно, я просто не люблю разочаровываться. А надо учится.

0

75

В чем Солженицын был действительно и был полезен России (кроме участия в ВОВ), так в том, что оказался эффективным информатором в лагере. Давал информацию по бандеровцам, причем достаточно ценную (о чем и Левад вспомнил). Характерная черточка характера иконы российских монетаристов.
Вспомнилась более чем ехидное воспроизведение типажа солженицынских идолопоклонников С. Довлатовым (повесть "Филиал").

Подпись автора

Стоим на страже. Наш сайт: http://sovet-miliziy.narod.ru/

0

76

По моему вреда в разы больше чем пользы от информации оперу и народу. Подтусованая информация.

Подпись автора

Dum spiro spero....

0

77

Мнение о перенесенных Солженицыным  ужасах гулага:
"В институте кем он только не был — то математиком, то библиотекарем, то переводчиком с немецкого (который знал не лучше ядерной физики), а то и вообще полным бездельником: опять проснулась жажда писательства, и он признается: «Этой страсти я отдавал теперь все время, а казённую работу нагло перестал тянуть».
Условия для писательства были неплохие. Решетовская рисует их по его письмам так: «Комната, где он работает, – высокая, сводом, в ней много воздуха. Письменный стол со множеством ящиков. Рядом со столом окно, открытое круглые сутки…».
О распорядке дня в Марфинской тюрьме, Солженицын пишет, что там от него требовались, в сущности, лишь две вещи: «12 часов сидеть за письменным столом и угождать начальству». Вообще же за весь срок нигде, кроме этого места, рабочий день у него не превышал восьми часов.
Картину дополняет Н. Решетовская: «В обеденный перерыв Саня валяется во дворе на травке или спит в общежитии. Утром и вечером гуляет под липами. А в выходные дни проводит на воздухе 3-4 часа, играет в волейбол». ВСПОМНИТЕ, ЭТО ВСЁ В ГУЛАГЕ!
Недурно устроено и место в общежитии — в просторной комнате с высоким потолком, с большим окном. Отдельная кровать (не нары), рядом — тумбочка с лампой. «До 12 часов Саня читал. А в пять минут первого надевал наушники, гасил свет и слушал ночной концерт». Оперу Глюка «Орфей в аду»…
Кормили, по словам самого Солженицына, так: «четыреста граммов белого хлеба, а черный лежит на столах», сахар и даже сливочное масло, одним двадцать граммов, другим сорок ежедневно. Л. Копелев уточняет: за завтраком можно было получить добавку, например, пшённой каши; обед состоял из трех блюд: мясной суп, густая каша и компот или кисель; на ужин какая-нибудь запеканка. А время-то стояло самое трудное — голодные послевоенные годы…"
https://vesti-kpss.livejournal.com/8686748.html

Подпись автора

Стоим на страже. Наш сайт: http://sovet-miliziy.narod.ru/

+1

78

Стражник написал(а):

Мнение о перенесенных Солженицыным  ужасах гулага

Да уж, мучения!  http://funkyimg.com/i/2vVqX.png

0



создать форум