В разгар перестройки в середине 80-х судьба забросила меня на новую должность начальника отделения милиции центрального городского рынка, где я проработал с год. Собственно, никакого отделения ещё не было (его только планировали создавать и появилось оно уже позднее), а рынок – был,  капиталистические отношения развивались по своим канонам. Поэтому в ожидании утверждения штатной численности (вопрос которой решался где-то в МВД и был не быстрым) меня уговорили пойти на такую «перспективную» работу. Формально мне подчинили парный автопатруль, но за ним оставался закреплённым и ближайший кусок города, на которой располагался рынок, поэтому фактически я был начальником самому себе, а также оперуполномоченным УР и БХСС, дознавателем и всем остальным в одном лице.

   Уже в то время рынок занимал площадь в несколько гектаров, включая большое крытое здание, пару десятков уличных рядов с навесами и разные павильоны. Ежесуточный поток посетителей составлял от 30 до 40 тысяч человек (в зависимости от дня недели и времени года). Далеко не все из них являлись потенциальными покупателями - недаром ведь есть присказка у блатных «базар-вокзал». Она включала в себя и тот смысл, что криминальный контингент ежедневно мигрировал утром с вокзала на рынок, а вечером – наоборот. Разное мелкое ворьё, включая карманников, проститутки, сбытчики и скупщики краденого. Не буду касаться в этом рассказе всего, чем пришлось заниматься, пока остановлюсь только на одном забавном эпизоде.

Одним из моментов, часто повторяющихся и набивших оскомину, были конфликты между покупателями и продавцами. В магазинах тогда ничего хорошего просто не было (дефицит), поэтому только на рынке была возможность приобрести какие-то предметы одежды у спекулянтов, съедобное мясо, приличные фрукты и тому подобное, хотя и по ценам, втрое-вчетверо превышающим государственные. Понятно, что разными там яблоками-грушами-персиками торговали усатые представители тогда ещё советских кавказских союзных республик. Они почему-то имели дурную привычку недовешивать, недовкладывать и обсчитывать покупателей, что и служило причиной скандалов. По закону привлечь джигитов было весьма сложно – это же целую разработку пришлось бы осуществлять, куда уж там мне одному. Да и, кроме торговцев, огромную массу проблем создавали и обычные уголовники. Короче, времени и рук на всё катастрофически не хватало.

      Но вернёмся к джигитам. Чаще всего поступали жалобы на некоего Гиви (назову его так, ибо настоящих имени-фамилии просто не помню). Это был огромный грузин (или абхазец) из Сухуми, лет 50 на тот момент, седовласый, представительный. Он торговал фруктами (и они были неплохими). Но внимательный покупатель при контрольном взвешивании всегда мог заметить, что после покупки 3 кг яблок их оказывалось  фактически 2400-2500 граммов. Это при том, что яблоки стоили у него по 5 рублей за кг (при среднемесячной зарплате в стране примерно 120 рублей). Точно так же волшебно уменьшались в объёме и другие фрукты. Все профилактические беседы с Гиви результатов не приносили – он клялся и божился в своей честности. В один из дней (кажется, в воскресенье, когда народу особенно много) одна из покупательниц купила у Гиви какие-то фрукты и обнаружила недовес – тот «нагрел» её рублей на двенадцать, так как женщина брала всего много в честь какого-то торжества. Она подняла крик, на который отреагировали другие тётки-покупательницы гивиного товара, тоже обнаружив у себя недовес.

В общем, скоро у меня в пикете (который состоял из двух смежных кабинетов и «клетки-камеры») собралась группа из пяти возбуждённых кричащих женщин, которые трясли своими кульками с фруктами. Я быстро вник в ситуацию, успокоил дам и провёл с ними подробный инструктаж. Объяснил им, что по закону прижать гада невозможно, так как на рынке цены договорные, и продавец может продавать товар не только по весу, но и кучками-штучками. Заверил, что их общую проблему решу, злодей будет наказан, но им придётся побыть со мной часик-другой, строго следовать моим указаниям и во всём мне поддакивать. Подготовив мизансцену и публику, выдернул в пикет Гиви.

     Это было что-то. Гиви клялся и божился, что «нэ умэю обманыват, мама клянус!». Я строгим голосом вопрошал: «Гражданка такая-то, вы подтверждаете свои показания, что этот товарищ путём мошенничества завладел вашими деньгами?», на что получал утвердительный ответ. Тётки уже успокоились, с удовольствием и интересом подключившись к спектаклю. Минут через двадцать под напором «доказательств» Гиви поник и темпераментно упал на колени, выпрашивая прощение у присутствующих и заверяя о готовности возместить ущерб.

   В ответ я металлическим голосом зачитал Гиви «обвинительное заключение», вменив ему и мошенничество, и спекуляцию со взломом. Одна из заранее проинструктированных участниц по моему знаку вступила в разговор и как бы заступилась за Гиви. Сказала, что его можно простить на первый раз, если он раскаивается и готов всё возместить. Я  «задумался» и вскоре вынес вердикт: советское государство – государство закона, поэтому Гиви, как его гражданин, должен искупить вину перед потерпевшими, а от лица государства приговаривается к штрафу.
    Понятно, что штрафов именно за это никаких не предусматривалось (а даже те, что были, в отношении физических лиц не превышали 1-3 рубля, что Гиви никак бы не испугало при размере его доходов).
Услышав про штраф, Гиви заметно приосанился, но был возвращён в реальность моими словами: « я не правомочен налагать штрафы, поэтому направлю материалы в суд». Слово «суд» для Гиви звучало неприятно, повторилась история с падением на колени и клятвами. Клиент был готов.

Теперь о названии самого рассказа. Счёт № 707 в то время – это общесоюзный расчётный счёт во всех сберкассах страны «Фонда помощи детям им.Ленина». Не знаю уж, как он там функционировал и куда реально расходовался, но в общественных местах часто бродили активисты этого фонда, собирая наличные денежки в прозрачный куб из плексиглаза с прорезью и соответствующей надписью.

    Появлялись такие и на нашем рынке. Поэтому изначально  хотелось понудить Гиви внести «добровольный взнос» в этот фонд. Когда иссяк очередной поток его клятв и заверений, я объявил ему о своём решении – с учётом просьб трудящихся не стану направлять материалы в суд, но на условии внесения денежного взноса в упомянутый фонд. Гиви тут же подскочил и готов был немедленно ринуться на помощь детям, приговаривая: «Я целых дэсят рублэй дам!». Снова пришлось его осадить, сообщив, что положенный за его злодейства штраф намного превышает 10 рублей и неожиданно для себя озвучил сумму – 200 рублей (сам не знаю, почему столько, сначала хотел остановиться на двадцати пяти). Но слово было уже сказано.

     Далее происходило, как в романе Ильфа и Петрова «А сто рублей не могут спасти гиганта мысли - отца русской демократии?». В итоге я сбавил цену до 150 (типа, дальнейший торг не уместен, ни цента ниже). Встал вопрос, как эти деньги оплатить. Как назло, активисты фонда, которые недавно бродили по рынку со своей шкатулкой, куда-то испарились. Оставался единственный вариант – оплатить через ближайшую сберкассу  (находившуюся в двух кварталах от рынка).  Написал на бумажке  «р/счет №707», отправив   Гиви  с наказом предоставить квитанцию об оплате. Тот упорхнул.

     Пока он отсутствовал, я ещё раз провёл инструктаж с заявительницами, которым весь процесс явно нравился. Вернулся взмыленный и запыхавшийся Гиви примерно через 40 минут, сжимая в кулаке квитанцию. Я тогда впервые такую увидел – это был не просто клочок бумаги типа кассового чека, а красивый цветной бланк с логотипами фонда и выполненной золотыми буквами тиснёной благодарственной надписью «за участие там в чём-то» от фонда имени Ленина, куда красивым почерком вписали фамилию Гиви.

Повертев и изучив квитанцию, я объявил, что государство к Гиви больше претензий не имеет, и дело остаётся за малым – решить вопрос компенсации женщинам. Те наперебой перечислили Гиви, что им требуется из фруктов. Тот опять метнулся, и быстренько притащил всё требуемое. При этом волшебство произошло в другую сторону – объём фруктов вдруг увеличился (если требовали 2 кг, он приносил четыре, и так каждой из дам), вернул излишне уплаченные деньги. Практически каждая получила фруктов вдвое-втрое больше, чем заплатила. Вся процедура заняла часа два с половиной, покупательницы разошлись довольными, рассыпаясь в благодарностях в мой адрес (порок наказан, справедливость торжествует). Гиви не выглядел столь же счастливым, но испытывал явное облегчение. Позднее при виде меня он вскакивал со своего места и жестами показывал, насколько глубоко меня «уважает». Но главное - «борзеть» он перестал.
    Самое плохое то, что через несколько дней одна из покупательниц явилась в наше УВД, решив сделать мне приятное. Там рассказала всю историю и попросила поощрить меня за профессионализм и участливое отношение к гражданам. Было разбирательство, но жалоб то Гиви не подавал, деньги пошли на благородные цели, поэтому  каких-то отрицательных последствий для меня не наступило, хотя и благодарностей никто не объявлял.  Зато сама  история обросла слухами и ещё долго муссировалась в нашей среде.

Эти воспоминания по времени связаны с рассказами «Счёт № 707» и «Филькин».
  Ещё одним неотъемлемым атрибутом  рынка были цыгане, обладающие уникальной способностью сочетать рыночные отношения с обыкновенным базаром.
  Сами себя они разделяли на «русских» и «мусульман». Из собственного опыта сделал такие выводы: «русские» носили фамилии Москалёвы, Васильевы, Поповы и т.д.; «мусульмане» довольствовались одной на всех фамилией Оглы (не путать с подобной приставкой-отчеством у азербайджанцев).  Как было заметно, к исламу (и вообще любой иной религии ни те, ни другие отношения не имели, по факту используя смешение исламской и православной символик вперемешку с язычеством). Но рассказ не о религии, потому развивать тему не стану, это мои собственные наблюдения. Также заметил и внешнее различие – «русские» цыганки в основной массе были субтильными мелкими особами, а «мусульманские», наоборот, упитанными и рослыми. При этом и те, и другие отличались одинаковой крикливостью в манере общения, носили многочисленные блескучие украшения типа серёжек-цепочек-колечек, однотипные «наряды», включая несколько одетых одна на другую широких разноцветных юбок. Последнее имело и практический смысл – масса «карманов» и складок одежды позволяла быстро прятать (и извлекать) как добытое непосильным трудом у доверчивых граждан ценное имущество, так и продаваемые нелегально товары.
Тут ещё следует отметить типично цыганский феномен – по их законам женщины обязаны содержать мужчин. Глава семьи вправе пьянствовать, предаваться любому греху и блуду, но жена должна хранить супружескую верность, растить и содержать детей и самого мужа. При этом мужчину не волнует способ, как женщина добывает средства.
В  то время эти два клана  (группы? диаспоры?) занимались и разными видами деятельности. «Русские» -  гаданием, а точнее – мошенничеством под этим предлогом. И «работали» они на территории, прилегающей к рынку. Оглы  обосновались непосредственно на самом рынке и занимались продажей «настоящей» косметики, дамских часиков-браслетов, бижутерии и многого другого, что входило в группу дефицитных товаров. В общем, банальная спекуляция. Как позднее выяснилось, почти весь «польско-французский» товар доставлялся из славного города Одессы, откуда к нам приезжала на гастроли часть того же клана Оглы.

Когда я вступил в новую должность, цыгане уже привыкли к полному отсутствию контроля за их деятельностью, считая рынок своей вотчиной.  Поступала масса жалоб на их действия и поведение. Все заявления делились на три группы – претензии на некачественный товар ( к Оглы), заявления о присвоении денег (золотых украшений) – к «русским», на хамство и оскорбления – к обоим кланам.
  Со всем этим приходилось разбираться. Я не лелеял надежд одержать победу над этим племенем (во всём мире ещё никто не нашёл способа кардинально решить проблемы, создаваемые цыганами).  Да и советское законодательство (впрочем, нынешнее ничуть не лучше) не давало эффективных рычагов воздействия на эту категорию. В уголовном плане процесс доказывания той же спекуляции (ст.154 УК РСФСР) состоял из двух обязательных частей – требовалось доказать скупку товара и его перепродажу по завышенной цене. На поверхности была видна только продажа. А попробуйте отыскать и задокументировать канал скупки. В общем, статья в отношении цыган не работала. Тоже самое и в административном плане. Любой мат-перемат  (чем «грешна» любая цыганка) формально образовывал состав мелкого хулиганства, но то же гуманное законодательство запрещало подвергать административному аресту ряд категорий, в которую входили и женщины, имеющие несовершеннолетних детей.  Ни для кого не секрет, что цыганки уже лет с 12 начинают воспроизводить потомство, а годам к 30 большинство имеет возможность нацепить на блузку полную подборку тогдашних орденов «Мать-героиня» (в в современной трактовке – Мать героинА).
   Начал с того, что стал выдёргивать отдельных, наиболее колоритных цыганок в пикет. Даже сама процедура доставки оказалась непростой –  пытаешься увести одну, тут же собирается орущая стая. Но зато и удобно – если одну удачно довёл до кабинета, остальные мчатся следом, и далее остаётся только менять их местами, вызывая очередную из коридора. Уже через месяц накопил внушительное количество носителей самых причудливых имён, кличек, но с одной общей фамилией. Многих сфотографировал, сформировав картотеку.

До поры до времени всё общение проходило хоть и напряжённо, но без особых эксцессов. Однако в один летний день, часов в 3 пополудни по внутренней громкой связи рынка прозвучал вызов наряду милиции на массовую драку. Я по рации вызвал прикреплённый ко мне автопатруль и сам побежал на улицу. Народу много, толчея, но по звукам, среди которых преобладал оглушительный цыганский ор, место нашёл без труда. Прорываюсь сквозь плотную толпу зевак и цыганок и вижу, как заметно пьяный пожилой цыган с окладистой седой  бородой (ну прямо типичный Будулай из известного фильма) с горящими глазами размахивает кривым здоровенным кинжалом типа турецкого ятагана (и где он вообще такой ножик раздобыл) и что-то угрожающе вопит на смеси русско-цыганского. Вникать в суть конфликта времени не было – огромная масса людей, крики-вопли, мат-перемат и тут агрессивный Будулай с ножом. Его нужно было нейтрализовать, а потом уже разбираться. Бросился к нему, сцепились. Нож выбил, заломил цыгану руку, уронил его на асфальт. Тут же на меня со всех сторон посыпались удары разъярённых цыганок. Сбили фуражку, сорвали погон, чем-то оцарапали щёку. Но цыгана держу. Длилось это пару минут, и тут очень вовремя на помощь подоспел экипаж автопатруля. Передал цыгана им, осталось найти нож. Но тот как сквозь землю провалился. Было понятно, что растворился этот нож где-то в складках юбок одной из многочисленных цыганок.
  Разбор полётов закончился не в мою пользу – в активе только пьяный Будулай БЕЗ ножа, куча свидетелей (но ни одного конкретного показания).
Из всей собранной информации выяснилось, что Будулай в тот день весело проводил время, закончились деньги и он зарулил на рынок пополнить финансы за счёт соплеменниц. Там повздорил со случайным прохожим, и пытался обеспечить преимущество в споре кривым ятаганом. Нож исчез, а  без него нет и состава уголовно наказуемого хулиганства. Оставалось оформить цыгана по административке.
Так на фамилию «Оглы» у меня появился личный мотивчик для «аллергии». 

Наступило утро следующего дня. Цыганки появились в своё обычное время (около 10 часов) и что-то бурно обсуждали. Я сразу нашёл и выдернул к себе «царицу Тамару». Так я окрестил старшую в группировке. Тамаре было лет 40, и она заметно выделялась среди себе подобных. Обладая гигантским для женщины ростом (примерно под 195 см), весом килограммов 140, на фоне соплеменниц выглядела как ракетный крейсер в окружении портовых буксиров. И голосок у неё по громкости превосходил стандартные возможности сигнального громкоговорящего устройства (СГУ) милицейского патрульного автомобиля.
Разговор был коротким – я выдвинул ультиматум. С учётом вчерашнего инцидента пообещал, что создам все неблагоприятные условия для их бизнеса, даже если придётся плюнуть на социалистическую законность.
Тут ещё нужно упомянуть, что центральный рынок в то время был единственным подобным местом (это сейчас таких в городе  десятки), к которому было привлечено внимание советско-партийных органов (выполнение продовольственной программы и всё такое), отсюда и моё руководство постоянно подчёркивало своё «высокое доверие», назначив на такую ответственную должность начальника отделения.
  Незадолго до эпизода с Будулаем рынок посещала какая-то комиссия во главе с партийным секретарём, которая неожиданно для себя «заметила» цыганок,  старательно восполнявших потребности населения в дефиците. Наверное, это партийцам не понравилось (как же дикое племя может заниматься тем, чем занимается сама партия). Последовала возмущённая  статейка в партийной газете, где вина за происходящее была привычно возложена на милицию. Реакция руководства УВД привела к закономерному результату – крайним в цепочке стал «начальник отделения», то есть я.
Мои доводы о том, что «начальник без отделения» выглядит несерьёзно и нужно решать вопрос со штатной численностью, тонули в обещаниях, что «вопрос решается». Как уже упоминал раньше, при мне этот вопрос так и не решился и я через год вернулся в свой родной отдел УР простым опером.

Но вернёмся к цыганам. Решил начать с малого – оформить любую цыганку на реальные 15 суток. Это было бы для них было страшно и непонятно, т.к. ранее прецедентов не существовало по причинам, описанным выше. Среди всего племени подобрал подходящую кандидатуру – некую Оглы Перикку Шабановну (данные подлинные). Ей было тогда около 23 лет, и она в силу неизвестных мне причин считалась неполноценной даже в цыганской среде, поэтому в браке не состояла и (главное!) не имела детей. Перикка была типичной цыганкой и своим поведением ничем не отличалась от остальных, такая же наглая, скандальная и редко разговаривающая без мата.
Перикку отличал ещё очень смуглый цвет кожи (прямо как у Обамы), что дало повод для кличек: сами цыганки звали её «Копчёная», а более продвинутые русские рыночные товарки  - «Фантомасом».
Вскоре Копчёная показала свой норов, поскандалив с кем-то из посетительниц. Дальше – дело техники:  заявление оскорблённой, объяснения свидетелей, протокол.  Гражданку Оглы П.Ш. - в камеру и утром  суд. А там – законные 15 суток. У цыганок это событие вызвало шок. Тем более, что я в беседе с «царицей Тамарой» прокомментировал, что так будет в дальнейшем всегда и с каждой из них. Откровенный блеф, но цыгане в силу необразованности таких нюансов уловить не могли.
В общем, пару дней клан Оглы на рынке вообще не появлялся, переваривая новое для них событие. Но бизнес есть бизнес, на третий день вернулись. Намеренно я стал чаще прохаживаться сквозь их нестройные, но плотные ряды. Цыганки опасливо оглядывались, что-то обсуждали на своём наречии. Пример с Копчёной явно запомнился. Урока хватило недели на три. Пока эти неделю текут, расскажу о «русских» цыганах.
ЦЫГАНСКИЙ РОМАНС. Часть 6.
   «Русские» действовали незатейливо, но эффективно. Сначала любой малозначимый вопрос для завязки разговора: от «Сколько время?» до «Как пройти в библиотеку?» Собеседница (в 90% случаев это женщина) охотно начинала отвечать. Далее от цыганки звучала благодарность и как бы в ответ произносились пожелания. Разговор завязан, далее стандартная схема: «вижу порчу (беду, горе)», «могу отвести», нужно только «завернуть в бумажку» (денежную) «что-то золотое» (серьги, колечко, кулон), три раза плюнуть (глянуть, обернуться) – зависит от фантазии и контекста беседы. Заканчивается примерно одинаково – «теперь иди, всё вернётся в стократном размере, только три дня никому не хвастай, иначе сглазишь». «Осчастливленная» жертва идёт дальше, будучи освобождённой от своих украшений и денег. Кто-то начинает соображать через час, кто-то – через день, что стал объектом банального «развода» (мошенничества). Но ведь какой тонкий расчёт – жертва, находясь в здравом уме и трезвой памяти, сама и добровольно передаёт требуемое цыганке, и всего лишь за «добрые» слова. Всегда поражало количество таких желающих расстаться со своими ценностями, а ведь этот бизнес процветает до сих пор. Вот уж точно, что чужая душа – потёмки.
С правовой точки зрения – формальный состав мошенничества (завладение чужим имуществом путём злоупотребления доверием). Но одно дело, когда некий мошенник подделал векселя (денежные купюры), убедив потерпевшего в их подлинности; представился должностным лицом (т.е. реально злоупотребил доверием). Но ведь нельзя всерьёз «злоупотребить» доверием вменяемого человека, пообещав ему, что буквально с неба на него свалится куча денег или иных благ. Поэтому результатом проверки подобных заявлений обычно были постановления об отказе в возбуждении уголовных дел за отсутствием состава преступления.

Точно так же поступал и я, хотя бывали и исключения. Однажды ко мне обратилась заплаканная 18-летняя девчонка, вся такая тоненькая, по виду совсем ребёнок. Она только начала работать стюардессой, это был её первый рейс на новой работе, который выпал в наш город. Ходила, гуляла, встретив группу «русских» цыганок. Через 15 минут поняла, что только что собственноручно отдала им подаренные на совершеннолетие мамой золотые скромные серёжки.
Девчонку было жалко – совсем несмышлёная. Быстренько пошёл с ней к цыганкам, сразу захватил парочку первых попавшихся (стюардесса всё равно конкретно никого не запомнила) и притащил в пикет. Тащить было несложно – «русские» цыганки в прямом смысле слова легче (по весу), чем Оглы. Дальше элементарно закошмарил угрозами посадить (а про Перикку наслышаны были все). Цыганки гыр-гыр между собой, потом одна попросилась уйти, я отпустил. Минут через десять она вернулась и принесла горсть разных серёжек, среди которых обнаружились и принадлежащие девчонке-стюардессе. Цыганка уже и не помнила, какие именно у кого «свинтила» серьги. Нужные были отобраны и возвращены владелице, а остальные так и пополнили цыганскую «кассу».
Надеюсь, что та стюардесса сейчас превратилась в мудрую женщину и на всю жизнь сделала нужные выводы. Главное тут запомнить, что слова «цыгане» и «опасность» являются синонимами. Все эти сказки о их умении «предвидеть-предсказывать» - полная чушь. Просто каждый хочет слышать то, что хочет.
Ко мне самому на улице изредка подходят цыганки с предложениями погадать. Обычно отвечаю, что  сам обладаю таким даром и могу предсказать её судьбу – дальняя дорога, чужая постель и казённый дом. Сразу теряют интерес и отстают.

Вернёмся к Оглы.
Копчёная по истечении 15 суток освободилась, но на рынке появилась примерно через месяц. Забегая вперёд скажу, что она у меня ещё дважды отбыла этот срок. Появлялся повод для наказания клана – «отвечала» за это Перикка.
Очередным поводом послужила ссора за торговое место и жалоба от администрации рынка. Официальных торговых мест цыганам не предоставляли, и они торговали с разложенных на асфальте скатертей или прямо из тайников обширных юбок. А тут им взбрело в голову самовольно занять овощной прилавок под навесом. Когда подошёл к месту конфликта, Оглы уже заканчивали торговлю (обычно они находились на рынке с 10 до 16 часов) и паковали товар. Своё барахло переносили не в сумках-баулах, а заворачивали прямо в простыни или матрасовки. Получались такие объёмные кули-узлы. Там уже находилась тётка – инспектор рынка, которая вела дискуссию с цыганками и совладать с ними не могла. Как обычно, стоял ор, на который собрались многие десятки зевак (лето, народу много). Тамары где-то не было, и самая наглая цыганка на моё замечание выматерилась. Впрочем, ругательство было адресовано не мне, а инспектору рынка, но значения это не имело. Я выбрал куль побольше размером (наверное, с кубометр объёмом) и не без труда подбросил его вверх. Простыня развязалась и осыпала толпу зевак дождём из тюбиков помады, разных теней-туши и прочих предметов дамского обихода. Ещё не успев коснуться земли, вся эта россыпь была мгновенно подобрана благодарными зрителями. Каждый такой предмет продавали в среднем по 5 рублей, а их в свёртке были уложены многие сотни. Раздавшийся стон цыганского народа был заглушен восторженными криками обладателей халявной косметики.
Так Оглы на практике поняли силу и эффективность  экономических санкций и сделали правильные выводы. Позднее я довёл до сведения «царицы Тамары», что любая попытка неповиновения будет пресечена и худой мир всегда лучше доброй ссоры.
Партийные чиновники тоже не оставляли своим вниманием «цыганский вопрос», поэтому я и об этом говорил с цыганской предводительницей. Договорились, что при появлении партийных надзирателей по моему условному сигналу все её подчинённые должны изобразить сильный испуг и в «страшной панике» покинуть территорию свободной торговли, не препираясь и не устраивая скандалов.  Так в дальнейшем и происходило, партия воочию увидела свою «силу».

Взаимоотношения с цыганами перешли в иное качество. При моём появлении они уже не дерзили, изображая готовность подчиниться и даже проявляли признаки определённого подхалимажа. Стали изредка заглядывать в пикет (добровольно) как бы «за жизнь» поговорить. Я прекрасно понимал, что это только поиски подходов и иллюзий не питал.
Произошёл даже такой забавный случай. Как то ко мне заглянула «царица Тамара». Не помню, какой был повод, о чём-то вроде узнать. Говорила вежливо (если такое слово вообще применимо к цыганке). Ну и я соответствовал. Среди всех кружев лести в мой адрес прозвучало следующее (дословно не помню) но что-то типа: «все мы люди  и уважаем тех, кто нас уважает. Цыгане уважают тебя, ты для нас как барон. Хочешь, мы тебе  цыганскую жену подберём. Какой жена тебе нравится?». Я в шутку ответил, что «жена мне нравится толстый, мягкий и красивый». Дальше ещё минут 15 был трёп ни о чём. Проходит пара дней. Днём в пикет заявляется Тамара и втягивает за собой пышную молодую цыганку. Смотрю на них и жду, с чем пожаловали. Тамара представляет: «Это Линда. Ты хотел цыганский жена, вот она тебе». Линда в это время стеснительно смотрит в пол и чертит на нём вензеля носком кроссовки 42 размера, изображая  крайнюю степень застенчивости. Тут меня разобрал смех. Спросил, сколько лет «невесте». Оказалось – 17.  Пришлось в браке отказать. Вспоминая тот случай, до сих пор не пойму, было ли это цыганской шуткой или всё-таки «жену» предоставляли на полном серьёзе.
Прошли годы, многое изменилось. В среде цыган тоже наметились перемены и незаметно, что к лучшему. По крайней мере, у нас «бизнес» обоих кланов перемешался. Теперь и «русские», и «мусульмане» вперемешку промышляют «гаданием». А если чем и торгуют, то только наркотиками, причём неизвестно, кто из них больше. В телевизионных репортажах о задержании наркоторговцев звучат фамилии как «русских» цыган, так и Оглы.

Стояла бархатная пора на стыке лета-осени (конец августа). В стране усиленно развивался мелкий бизнес, поэтому наш город по коммерческой надобности посетили четверо парней лет тридцати из соседнего региона. Приехали они на двух автомобилях: «Волге» и иномарке. Помимо закупок каких-то там товаров, в их планах присутствовал пункт продать в нашем городе и «Волгу». Первая часть планов осуществилась удачно, что парни и решили отметить вечерком в ресторане, приехав туда на своих двух автомобилях.
Подвернулись и девочки в лице трёх сослуживиц, работавших в одном магазине и оказавшихся в тот вечер в этом же ресторане. Двум из них было лет по 25, не замужем, а вот третья – лет на 5 постарше и обременена семейными узами. Знакомство, флирт, дальше всё развивалось банально, как в тысячах подобных случаев – водка-шампанское-потанцуем. Но ведь кто ужинает девочку, тот её и танцует, поэтому по окончании вечера дамам поступило предложение покататься по ночному городу и выступить экскурсоводами для приезжих гостей.
Экскурсия примерно в полночь привела всех на нашу территорию обслуживания в район набережной. Там компания нашла уголок поукромнее, допила привезённое шампанское и далее….
В общем, гостям захотелось пылкой любви. Дамы вряд ли думали, что едут играть в шахматы, поэтому поняли всё правильно. Понятно, что приемлемым местом для утех могли быть только салоны автомашин (ведь не на гранитном парапете или асфальте набережной этим заниматься).

Диспозиция была простой: «рабочих» мест – два, мужчин – четверо, женщин – трое. Но три на четыре ровно не делится, поэтому такая арифметическая аксиома и явилась причиной дальнейших событий – какой-то из дам было изначально предопределено опробовать двоих. Ей оказалась самая старшая (та, которая замужем). С первым партнёром у неё всё получилось хорошо, но тут нарисовался оставшийся не у дел четвёртый (который лишним себя не считал). Первые две дамы тем временем тоже совершили соитие со своими партнёрами. Но старшая дама почему-то не захотела повторить свои действия с другим парнем (типа, я не такая, я жду трамвая). Но у того уже не было силы воли сдержать желание, он быстренько завалил её на сиденье «Волги» (марка машины тут важна) и совершил задуманное. После этого дама с рыданиями и воплями понеслась к воде топиться, криками привлекая внимание нередких гуляющих. Шум услышали и дежурившие неподалёку пэпээсники, отреагировав так, как положено. Успевшую забежать в воду потерпевшую оттуда извлекли. Наряду дама поведала о случившемся и призвала покарать насильников. ППС оставалось только сгрести в кучу всю компанию и доставить в дежурную часть, что и было успешно сделано.
Изнасилования относились к моей линии работы, так что в любом случае пришлось бы поучаствовать и в работе по этому. Но в те сутки я ещё и дежурил в составе СОГ, поэтому находился на рабочем месте среди ночи.

Изнасилования и тогда входили в компетенцию прокурорского следствия, поэтому ночью вызвали и следовательшу оттуда. Замужняя дама подала официальное заявление об изнасиловании. Я мог бы особо не напрягаться, так как никаких оперативных (типа розыскных, установочных) мероприятий ситуация не требовала. Все потерпевшие-свидетели-подозреваемые были в наличии, нужно было только процессуально всё оформлять. Но ведь не мог же я оставить одну прокурорскую девчонку наедине с таким объёмом работы, поэтому вместе с ней проводил допросы участников (законность которых подкреплялась её отдельными поручениями). Вызывали и экспертов, которые делали соскобы-смывы и фиксировали разные там материальные следы. К утру все трусы-лифчики и другие вещдоки были изъяты и упакованы, экспертизы назначены, потерпевшая освидетельствована у дежурного судмедэксперта, все причастные допрошены. Сложилась такая картина: две незамужние дамы объективную ситуацию подтвердили, но заявлять об изнасиловании отказались. Они остались свидетелями. Их партнёры, соответственно, тоже попали в статус свидетелей. Раз так, то и иномарка местом преступления не являлась. А заявительницу пользовали двое в салоне «Волги», один из «пользователей» являлся владельцем этого авто. Таким образом, эти двое и стали подозреваемыми, хотя первому дама отдалась вроде как «по любви». Но если это признать, то и по второму возникнут сомнения. Пришлось ей возмутиться действиями обоих, так и стали они «молочными братьями» и подельниками одновременно.Под утро следователь выписала «сотки» на обоих (это протокол задержания в порядке ст.122 тогдашнего УПК), и рассвет они встретили уже в камерах ИВС. Оставалось решить вопрос с машинами. С иномаркой проблем не было – эксперты её осмотрели, а так как в ней произошло не преступление, а обычный трах, то и вещдоком эта машина не являлась, её просто отдали владельцу.

А вот «Волга» - совсем другое дело. Именно в ней произошло преступное событие, она признана вещдоком по делу, изъята протоколом выемки. Её хозяин – в ИВС, родственников в городе, кому можно было бы передать авто под ответственное хранение, владелец не имел. Поэтому «жертвой» стал я – именно мне был передано постановление о признании машины вещественным доказательством по уголовному делу такому-то, вручена копия протокола выемки и взято обязательство «ответственного хранения».
Тогда я согласился на это из жалости к прокурорской девчонке, так как она то сама вообще физически не была способна куда-то эту машину определить (это же не трусы потерпевшей – в сейф не положишь).
С этого момента начались мои злоключения с машиной. Оставили её у стены отдела (это просто на улице, где ходят все, кому не лень). Реально никто за её сохранностью следить не мог. Через пару дней у «Волги» кто-то спёр пробку бензобака (зачем?). Дворники я снял и убрал в ящик стола в первый же день (их тоже тогда воровали). Связался со следовательшей, попросил её решать вопрос с хранением машины. Она пообещала поговорить с прокурором о помещении авто в их служебный гараж. Но тот был рассчитан только на две машины (служебную районного прокурора и служебную вышестоящего прокурора, который ставил её там просто потому, что жил рядом).
Пробовал обратиться на арестплощадку – тогда уже открылась первая из них. Но работала она на коммерческой основе, являлась частным предприятием, и потенциально бесплатное хранение авто в качестве вещдока владельцев не вдохновило. Обращался к гаишникам – те тоже ответили вежливым отказом. Вывод – свои проблемы нужно решать самому.

Короче, плюнул я на всякие формальности, и стал использовать машину по прямому назначению – то есть ездить на ней. Со служебным транспортом всегда были проблемы, а тут лишние колёса под рукой. Когда дежурил в СОГ (а это минимум 5-6 раз в месяц), то выезжал на «Волге» на места происшествий, а ночами при отсутствии заявок спал в ней (нисколько не хуже, чем на стульях в кабинете). В общем, использование «Волги» неплохо помогало в работе. На одном из дежурств поздно вечером я с нашим дежурным следователем по имени Борис и экспертом выехали на какую-то кражу. Возвращались в отдел уже поздно, часа в два ночи, по пути высадили эксперта. Мы оба в штатском (хотя и с оружием), на «Волге» никаких номерных знаков, из документов на машину – только прокурорское постановление. По пути следования необходимо было проехать мимо центральной площади. Правда, или нет, но где-то написано, что по размерам она не уступает Красной площади в Москве. Вообще там круговое движение вокруг. Но – третий час ночи, на улицах ни души, поэтому я через заниженный бордюр выруливаю прямо на пешеходную часть площади и бодро еду по диагонали, спрямляя путь. Впереди вижу вспыхнувшие «люстры» гаишной машины и стоящего рядом с ней УАЗика (из ОМОНа). Это ГИБДД проводила ночной рейд с усилением из бойцов ОМОН. Представляю, какую радость мы им доставили – ночью «Волга» без номеров нагло прёт по пешеходной части площади – явно бандиты рассекают. Наперерез нам бежит гаишный капитан, размахивает жезлом и дует в свисток. Трое парней из ОМОН выстроились цепочкой, приподняв свои АКСУ. Боря говорит: «Сейчас нас будут брать». Я останавливаюсь возле гаишника, опускаю стекло. Тот кричит что-то типа «поднять руки и выйти из машины». ОМОНОвцы внимательно наблюдают, но пока не вмешиваются. Я представляюсь, демонстрируя служебное удостоверение и поясняю, что мы являемся членами СОГ и возвращаемся к себе. ОМОНовцы слышали диалог и сразу утратили к нам интерес. Но капитан кипит возмущением (в общем – и правильно), высказывая всё, что о нас думает. Мы с Борей молча слушаем. Капитан выдаёт: «Сейчас машину заберу и на арестплощадку». Радости моей нет предела. Я выхожу, передаю капитану ключи от «Волги», прокурорское постановление и говорю: «Молодца! Вот тебе всё, что есть на машину, а мы пешочком пройдёмся» (нам реально оставалось добираться метров триста). «Составляй протокольчик – и вперёд». Но капитан читает бумагу и на глазах скучнеет. Вернул мне всё обратно и отвернулся. Я уже ему говорю, что в случае постановки машины на арестплощадку готов проставиться в виде бутылочки приличного спиртного, но капитан неумолим. Ещё постояли там минут 15, пообщались с омоновцами (капитан демонстративно нас не замечал), и поехали дальше. В общем, только к концу октября после моих настойчивых домогательств следачка договорилась со своим шефом, и я загнал «Волгу» в гараж прокуратуры, где освободилось местечко.

А с самим изнасилованием ситуация закончилась так. Расследование шло своим чередом, не требуя участия с нашей стороны. Через три месяца обоих обвиняемых выпустили из СИЗО, вернули и «Волгу». Их пара адвокатов отработала на «пять». Потерпевшая дама изменила показания. Не интересовался, как там всё оформили процессуально, но вроде бы дело в суд даже не попало. Всё стало понятно, когда случайно выяснилось, что для бывшей потерпевшей был куплен уютный домик на побережье в Краснодарском крае, куда она вскоре и перебралась со своим семейством. В общем, вся эта история обошлась недёшево фигурантам в самом прямом смысле слова, наверняка «подъев» все денежные запасы, вырученные от бизнеса. А вся причина – незнание элементарных правил арифметики.