Текст: Кит Мелтон, Владимир Алексеенко, Детлев Врейслебен

Фотографии и рисунки: Keith Melton Spy Museum, Detle Vreisleben Personal Coollection

КАК В КИНО

В легендарном сериале «Семнадцать мгновений весны» показано, как всеми любимый Штирлиц использует в оперативной работе портативный диктофоном «Siemens». В действительности же, знаменитый концерн никогда не выпускал такие устройства, которые к тому же не могли производиться во время Второй мировой войны. Ведь технический прогресс в сороковые годы не достиг достаточных для этого изобретения высот. Однако реквизитор советского многосерийного фильма долго голову над аутентичностью не ломал, он просто приклеил заранее нарисованный художником ярлык «Siemens» на советский диктофон «Электроника-52Д» образца 1967 года.
Справедливости ради надо сказать, что диктофон этот имел время записи около 15 минут, а стоил более 80 рублей, что считалось весьма дорогим приобретением даже в семидесятые годы. Именно дороговизна решила судьбу советского диктофона, производство которого быстро прекратилось из-за отсутствия спроса.

Для могучего КГБ столь короткое время записи не подходило уже по оперативным параметрам. Но чем же на самом деле пользовались офицеры и агенты госбезопасности СССР и ГДР? Как известно, то были две наиболее продвинутые в техническом оснащении специальные службы Восточной Европы – по общему мнению историков «холодной войны».

В конце 70-х годов прошлого века Федеральное Бюро Расследований арестовало офицера КГБ, под одеждой которого обнаружили техническое устройство размерами чуть более спичечной коробки. В своей штаб-квартире специалисты ФБР после детального изучения изъятой советской техники с нескрываемым удивлением заявили, что имеют дело с уникальным малогабаритным диктофоном КГБ, в котором запись речи велась на сверхтонкую проволоку с продолжительностью пять часов! По тем временам это было техническим чудом, поскольку кассетные диктофоны того времени были в несколько раз больше, а время записи обеспечивалось 45-ти и 90-минутными кассетами.

Позднее американцы узнали, что в КГБ этот диктофон имел кодовое наименование «Лилипут».

Итак, технические гении – изобретатели из КГБ − в очередной раз «умыли» как своего вечного конкурента ЦРУ, так и всех известных мировых разработчиков устройств портативной звукозаписи. Вообще говоря, работу агентов и разведчиков периода холодной войны трудно себе представить без специальной малогабаритной техники, такой как фотоаппараты и диктофоны. И на международном Венском фотоаукционе высоко котируются уникальные спецфотокамеры КГБ. А вот другой атрибут «шпионских игр» – скрытый диктофон – незаслуженно забыт. Хотя детективные фильмы и книги постоянно представляют нам разведчика или его агента с микро-фотоаппаратом в одном кармане и специальным диктофоном в другом.

ЗАПИСЬ ИЗ-ПОД ПЛАЩА

В практике работы КГБ существовало правило: на вербовочную беседу или встречу с агентом оперативный сотрудник выходил со спрятанным под одежду портативным диктофоном, чтобы не пропустить ни одной важной детали агентурной информации. Тем более что всю её затем приходилось скрупулёзно излагать в отчёте. Поэтому усилия конструкторов из специальных служб Восточного блока направляли на создание техники звукозаписи с габаритами под скрытное ношение не то что под верхней одеждой, а даже под нижним бельём оперативника. Что, кстати, было важным оперативно-техническим требованием в странах с тропическим климатом.

Сотрудники подразделений госбезопасности называли эту отрасль применения спецтехники «оперативная звукозапись». Уникальные магнитофоны проектировали в подмосковном Институте спецтехники. Изделия эти надёжно обеспечивали ход оперативных мероприятий советской контрразведки на территории СССР и за рубежом, фиксируя важную разведывательную информацию.

Сам термин «звукозапись» появился в 1877 году после изобретения американцем Эдисоном фонографа, с помощью которого звук записывался иглой-резцом на вращающийся, покрытый воском цилиндр. Колебания иглы создавались рупором, служившим вначале записи микрофоном, а затем, при воспроизведении – динамиком. Этот фонограф пользовался огромным успехом, поскольку мог записывать и воспроизводить не только речь, но и музыкальные произведения. В Швейцарии стали производить маленькие переносные фонографы, что существенно расширило сферы их применения.

ПОСЛЕ ФОНОГРАФА…

Позднее были созданы другие устройства и системы звукозаписи, среди которых был и советский аппарат Александра Шорина, сконструированный в 1928 году. В «шоринофоне», так назвали это устройство, склеенная в кольцо кинопленка перемещалась мимо резца, который, записывая звук, смещался в сторону на следующую дорожку, пока не расходовалась вся ширина пленки.

Примечательно, что на киноплёнке шириной 35 мм размещались до 50-ти звуковых дорожек, и на рулоне пленки длиной 300 метров получали запись продолжительностью до 8 часов. Начиная с 1936 года, «шоринофоны» использовали регулярно, а в 1940 году появились и репортажные, то есть переносные «шоринофоны». Это были ещё несовершенные аппараты, развивавшие саму возможность механической записи звука. «Шоринофоны» активно использовали репортёры «Последних известий». Многие радиопередачи «с фронта» во время Великой Отечественной войны были сделаны на основе звукозаписей с применением «шоринофонов».

Однако по-настоящему пригодной для работы спецслужб стала именно магнитная запись звука, но с использованием сверхтонкой стальной проволоки. Первый звукозаписывающий аппарат шпионским не был. Запатентованный в 1898 году «проволочный» аппарат звукозаписи сделал датский инженер Поульсен, назвавший своё детище «телеграфон». В Европе с 1924 года стали продаваться улучшенные модели телеграфонов с электронным усилителем звука.

В довоенной Германии инженер Пфлеймер начал эксперименты с различными типами лент, покрытых оксидом железа для записи и воспроизведения звука. И вот в 1932 году ведущая немецкая фирма «AEG» выпустила первый аппарат звукозаписи под названием «Магнитофон-К1». В нем, кстати, использовалась магнитная лента, изготовленная на известном и сегодня химическом концерне «BASF». Немецкие спецслужбы и вермахт активно применяли «Магнитофон-К1» и его модификацию «К4-HF» в конце 30-х годов. Во время войны немецкие ленточные магнитофоны получили дополнительную систему высокочастотного подмагничивания, что существенно, до 10 кГц, увеличило частотный диапазон звукозаписи и повысило качество звучания.
Выпускаемые в Германии ленточные магнитофоны не поставлялись на экспорт, да и специалисты по звукозаписи в разных странах мира не придавали особого значения громоздким аппаратам фирмы «AEG». Однако в 1945 году после разгрома Германии американский офицер-связист Джек Маллин обнаружил в радиостудии Франкфурта-на-Майне несколько немецких магнитофонов и километры плёнки. Не долго думая, предприимчивый связист отправил личным багажом найденную им технику в США, где продемонстрировал специалистам трофейную звукозаписывающую аппаратуру. Презентация прошла с большим успехом. Ловко используя немецкие технические идеи и решения, американская фирма «AMPEX» быстро наладила своё собственное производство ленточных магнитофонов, которые по достоинству оценили в разных странах. Более того стали появляться самостоятельные модели по всему миру, конкурировавшие с американскими аналогами.

Но именно немецкую аппаратуру ленточной звукозаписи по достоинству оценили в СССР. В начале 1944 года появились первые отечественные студийные магнитофоны «МАГ-1» с подмагничиванием постоянным током и «МАГ-2», с высокочастотным подмагничиванием. Уже в 1945 году создали Всесоюзный научно-исследовательский институт звукозаписи (ВНАИЗ), активно проектировавший новые образцы магнитофонов для сети радиовещания СССР, потребностей армии, спецслужб и предприятий, с вычислительной техникой. А на заводах химической промышленности создавали новые образцы магнитной ленты «ТИП-1», «ТИП-2» и «ТИП-6». Их массовое производство освоил фотохимический концерн «СВЕМА».

«ЛИЛИПУТЫ» ДЛЯ РАЗВЕДКИ

В годы войны армия и технические подразделения госбезопасности активно применяли как отечественные «шоринофоны», так и трофейные немецкие ленточные аппараты звукозаписи. Однако габариты и параметры энергопитания этих систем делали их пригодными лишь в стационарных условиях или в специальных автомобилях. Оперативным подразделениям контрразведки и разведки КГБ постоянно требовались небольшие по размерам диктофоны, чтобы их можно было применять конспиративно, камуфлируя под аппаратуру звукозаписи в сумки и портфели, а при необходимости – помещать под одежду. Новым импульсом к разработке советской портативной спецтехники стало появление в 1951 году немецкого проволочного диктофона «Minifon Mi51». Несмотря на использование миниатюрных радиоламп в его электронной схеме, габариты позволяли прятать его в портфель или дамскую сумочку, с возможностью записи беседы до 2,5 часов, при хорошем её качестве. Позднее в комплект диктофонов «Minifon» входили наручные часы-микрофон, что сразу привлекло внимание к нему спецслужб и частных детективов.

Интересно, что изобретатель этого замечательного во всех смыслах аппарата, Вилли Драхейм, начал конструировать свой диктофон ещё в 1948 году. Несмотря на высокую стоимость порядка семисот немецких марок, «Minifon Mi51» от фирмы «Protona» пользовался большим спросом и производился до 1955 года. А изобретение транзистора способствовало появлению в 1958 году ещё одного уникального диктофона со знакомым нам уже именем в названии – «Minifon Liliput». Он был ещё меньше по габаритам (13,6 х 8,7 х 4,3 см), обеспечивал 2 часа записи и был тогда самым маленьким устройством звукозаписи. Но производство этого диктофона ограничилось небольшой партией выставочных образцов.

Конструкторы и разработчики спецтехники КГБ попытались воплотить идеи фирмы «Protona» и в конце 50-х годов прошлого столетия. Для советских спецслужб создали первый проволочный диктофон «Собеседник», в конструкции которого использовали схемотехнические решения моделей «Minifon». «Собеседник» уже можно было спрятать под одеждой, закрепив микрофон под галстук, в нагрудный карман пиджака или под манжетом рубашки. Устройство имело внешний пульт управления и предназначалось для двухчасовой записи речи. Но применение «Собеседника» выявило недостаточную надёжность работы, отчасти из-за материалов конструкции, таких как пластик корпуса. Но больше всего мешала нестабильная работа советских аккумуляторов, реальную энергоёмкость которых в то время было трудно предсказать.  Первое главное управление КГБ имело право покупать и применять интересные технические новинки за валюту, и потому резидентуры госбезопасности за рубежом в 50-е годы активно использовали немецкие проволочные диктофоны «Minifon». Их можно было камуфлировать под различные переносные предметы для записи речи.

С 1962 года в подразделения КГБ поступил проволочный диктофон «Тритон». Отдельные блоки и конструкция словно повторяли идеи, реализованные в аппаратах «Minifon». Фрезерованный металлический корпус «Тритона» был значительно более прочным, чем у «Собеседника», а в электронной схеме применяли и миниатюрные лампы, и транзисторы. Снижение собственных шумов «Тритона» обеспечивал специальный контейнер с разъёмами подключения внешнего управления. По разным причинам «Тритон» не стал массовым диктофоном советских спецслужб. Оперативные офицеры были вынуждены использовать импортную технику в надежде на активную работу конструкторов над новыми, удобными системами «секретной» или «негласной звукозаписи». Именно эти термины использовались в оперативных отчётах.

В середине 60-х годов прошлого века настоящим событием явилась разработка в ЦНИИСТ ОТУ КГБ проволочного портативного диктофона «Мезон», который после испытаний и доводки серийно выпускали на Украине. «Мезон» обеспечивал 1,5 часа записи на стальную проволоку толщиной 50 микрон, имел внешний микрофон, пульт дистанционного управления. К тому же он удобно крепился под одеждой на специальном поясе. При необходимости «Мезон» мог записать телефонные переговоры прямо с телефонной линии, посредством бесконтактного адаптера. Этот диктофон работал тихо, достаточно надёжно и стал одним из массовых специзделий для оперативного состава КГБ и МВД. По линии сотрудничества спецслужб «Мезоны» отправлялись в Берлин для оснащения Министерства государственной безопасности ГДР, а также в Прагу для технических подразделений госбезопасности ЧССР.

Однако «Мезон» имел и недостатки. Так, например, для поиска записанной на проволоку важной информации, надо было в течение часа дожидаться перемотки катушки и затем прослушивать всю запись до необходимого места. Быстрая подмотка и периодическое воспроизведение диктофона часто приводили к обрыву тонкой проволоки, что сразу делало диктофон непригодным для работы. Даже процесс ремонта оказывался весьма кропотливым, так что сделать его самостоятельно оперативник не мог. Да и полтора часа записи было недостаточно в сложных оперативных мероприятиях, таких как продолжительные вербовочные беседы и, конечно, запись информации с «жучков».

ПО ПРОСЬБЕ ТРУДЯЩИХСЯ

Сами офицеры госбезопасности предложили создать диктофон с отдельным блоком воспроизведения, что и было реализовано во второй половине 60-х годов прошлого столетия. Тогда ЦНИИСТ ОТУ КГБ выпустил первую партию проволочных диктофонов «Лист». Новый аппарат записи имел пятичасовую сменяемую кассету. А для тщательного и многократного прослушивания применялся отдельный, удобный аппарат воспроизведения «Лист-В», с быстрой перемоткой кассеты в обе стороны, плавную регулировку скорости и тембра звука. Это улучшило процесс анализа записанной на кассету информации, что по достоинству оценил оперативный состав не только КГБ, но и восточно-европейских его партнёров. Однако не все кассеты «Лист» работали одинаково устойчиво, и потому офицеры-техники заранее тестировали поступающие заводские партии кассет для обнаружения нестабильных экземпляров.
Новая аппаратура «Лист» была принципиальным шагом вперёд в конструировании проволочных диктофонов, и все последующие модели специальных диктофонов КГБ имели раздельные аппараты записи и воспроизведения.
«Лист» оказался удачной разработкой – оперативный и технический состав самых разных подразделений КГБ по достоинству оценил как параметры нового устройства записи, так и удобный блок воспроизведения. А пятичасовые кассеты с важной информацией теперь можно было многократно прослушивать, пересылать и хранить как документальные, секретные материалы, что было очень востребовано в агентурных и вербовочных мероприятиях.

Деловое, партнерское взаимодействие конструкторов-разработчиков и офицеров-техников центрального аппарата КГБ позволило совершенствовать аппаратуру с учётом замечаний и рекомендаций разведчиков, имевших опыт эффективного применения аппаратуры «Лист». Позднее, в середине 80-х годов прошлого века появилась новая модель «Лист-М», получившая в дальнейшем кодовое название «Ягуар». Сохранив габариты кассеты, этот диктофон получил практически новую электронную схему, а также возможность применения особых двенадцати часовых кассет, в составе переносных контрольных пунктов мероприятий подслушивания.

ОТ МОШКИ…

Следующей успешной разработкой проволочного диктофона для КГБ стал аппарат записи «Мошка» с размерами как у пачки сигарет. Новый диктофон имел цельнометаллический корпус без внешних разъёмов, ведь в предыдущих моделях их неисправность становилась причиной отказов техники. Теперь внешний малогабаритный «шпионский» микрофон и удобный пульт дистанционного управления соединялись с блоком записи надёжным гибким кабелем. Кассеты «Мошки» обеспечивали девяносто минут записи речи. Компактный магнитофон «Мошка-В» с боковой установкой кассеты также прилагался. После многократных испытаний и доводки диктофона было организовано массовое производство на Киевском заводе «Арсенал». Комплекты «Мошка» стали поступать во все подразделения КГБ, от центрального аппарата до региональных подразделений и резидентур за рубежом. Массовое продолжительное применение «Мошки» давало возможность конструкторам-разработчикам получать ценные практические наблюдения. Это позволяло исправлять недостатки и совершенствовать «Мошку».

Одной же из главных причин отказов были кассеты «Мошки», часть которых неожиданно останавливалась во время записи или воспроизведения, бывали и неожиданные обрывы проволоки. Поэтому технические специалисты подразделений КГБ стали выбраковывать кассеты из весьма объёмных партий «Мошки». Подобные процедуры проводились и в резидентурах КГБ за рубежом, где тестировали не только полученные из Центра комплекты «Мошка», но и кассеты с большим объёмом записей. Практиковали и периодическую перемотку рабочих кассет «Мошки» для равномерной укладки слоёв проволоки, что снижало количество сбоев в работе диктофона.
СЕЛА БАТАРЕЙКА

Эти меры повысили надёжность работы «Мошек». Но были и другие причины нестабильной работы. При поступлении больших партий отечественных элементов электропитания требовалась исчерпывающая проверка. Даже имевшие нормальный вид батарейки приходилось тщательно тестировать. Отправлять же аккумуляторы с явными дефектами и признаками неисправности в резидентуры было рискованно. Поэтому советские элементы электропитания производства 1960-70 годов использовали только для тренировки технического и оперативного состава, для проверки работоспособности специальной техники перед отправкой на профилактику или в ремонт.

Следует отметить, что и у ЦРУ в начальный период холодной войны были такие же проблемы, что заставило химиков американской разведки всерьёз заняться темой малогабаритных батареек и аккумуляторов. Поэтому-то финансирование компании «Мэллори» и активный поиск эффективных химических компонентов привели к появлению надёжных элементов электропитания. А в самом ЦРУ до сих пор гордятся активным участием в разработке батареек для кардиостимуляторов. Об этом свободная западная пресса не писала.

КГБ не смог тогда активизировать научную работу огромных предприятий химической промышленности СССР, и, начиная с 70-х годов прошлого века оперативно-технические подразделения стали постепенно переходить на импортные аккумуляторы. Особенно высоким спросом пользовались фотокомплекты «Полароид». Их плоские и весьма энергоёмкие элементы питания активно устанавливали в самые разные специзделия КГБ, а особенно в радиозакладки.

К «МОТЫЛЬКУ»…

Так «Мошка» постепенно становилась популярным спецмагнитофоном, однако оперативный состав всё чаще высказывал пожелания об увеличении продолжительности записи. Уже в начале 80-х годов в Институте спецтехники КГБ началась модернизация «Мошки». Увеличение продолжительности записи потребовало обновления многих узлов и блоков «Мошки», замены на новую элементную базу и применение современных материалов. После продолжительной инженерно-конструкторской работы испытаний и «доводки» появилась модель «Мошка-М» под новую четырёхчасовую кассету против старой девяностоминутной. Это было событием для оперативного состава всех подразделений КГБ, который получил замечательный во всех смыслах надёжный диктофон с чувствительным микрофоном и удобным дистанционным управлением. Интересно, что прочным корпусом «Мошки» можно было при необходимости нанести удар в ответ на неожиданные агрессивные действия. Массовое заводское производство позволило существенно снизить себестоимость комплекта «Мошка» и специалисты в то время считали этот диктофон одним из лучших в мире.
Успех «Мошки» вдохновил конструкторов и разработчиков Института спецтехники, которым поставили новую задачу – создать проволочный диктофон с размерами близкими к спичечной коробке. Такой аппарат был крайне важен для сотрудников КГБ, которые в жарких и тропических странах носили футболки и шорты. Это не позволяло конспиративно прятать аппараты «Мошка» под одеждой. Возможность записи бесед с агентурой, кандидатами на вербовку и другой оперативно важной информации была ограничена. После нескольких лет активных экспериментов и поисков коллектив Института спецтехники создаёт изделие тот самый «Лилипут», ставший лучшим и самым удачным аппаратом записи для оперативного состава разведки КГБ.

Габариты «Лилипута» позволяли его камуфлировать под самые разные предметы, от пачки сигарет и небольшой книжки-ежедневника до мелких предметов интерьера. Особенно удобным «Лилипут» оказался для оперативных офицеров разведки, которые могли прятать новый диктофон под любой одеждой, используя внешний пульт управления. Успех «Лилипута» дал новый творческий импульс разработчикам, которые сконструировали уникальную восьмичасовую кассету. Теперь оперативный офицер мог провести и записать информацию нескольких встреч с агентурой и осведомителями, что было в то время очень важным оперативным преимуществом. Особенно важным оно становилось в странах с жёсткой контрразведывательной обстановкой, когда наружное наблюдение то и дело чередовало открытую слежку с конспиративным наблюдением. Если же офицер разведки грамотно уходил от слежки, появлялась возможность последовательного проведения нескольких оперативных мероприятий.

«Лилипут» использовали и для документирования описаний будущих мест операций, связи с агентурой, таких как подбор мест для тайников и условных сигналов. Даже в случаях демонстративной слежки разведчик диктовал на «Лилипут» номера, марки и особенности автомобилей «наружки», приметы, детали одежды и манеры поведения сотрудников, участвующих в слежке. В резидентуре вся эта ценная информация накапливалась, а её анализ позволял совершенствовать противодействие слежке.

Разработчики спецтехники КГБ сконструировали «связку» из двух магнитофонов «Лилипут», когда окончание работы одного диктофона автоматически включало запись второго аппарата. Такой комплект использовался как «закладка» в мероприятиях подслушивания, если по разным причинам нельзя было использовать канал радиосвязи, например, на объектах, где могли располагаться пункты контроля эфира.

Огромный опыт конструирования и применения малогабаритных проволочных диктофонов позволил специалистам ЦНИИСТ ОТУ КГБ разработать и организовать в начале 1980 года серийное производство нового магнитофона «Мотылёк».

Новый диктофон обладал всеми качествами, необходимыми оперативному составу КГБ – плоский корпус «Мотылька» толщиной всего 10,5 мм давал возможность скрытно разместить его под любой одеждой, а высокочувствительный внешний микрофон качественно фиксировал речь, даже на фоне посторонних шумов. Кассета была рассчитана на четыре часа записи, что считалось вполне достаточным для документирования важной информации во время встречи с агентом или другим источником ценных сведений.

«Мотылёк» активно использовали для записи вербовочной беседы, а его кассеты хранили как секретный документальный материал долгое время. Для воспроизведения кассет с информацией применялся отдельный удобный блок «Мотылёк-В» с раздельной регулировкой тембра, плавным изменением скорости воспроизведения и функцией «откат назад». «Мотылёк» выпускался в двух модификациях – с внешним микрофоном и выносным пультом дистанционного управления, а также со встроенным микрофоном и торцевым включателем записи. Оба варианта активно использовали в оперативных мероприятиях КГБ и потом демонстрировались на международных выставках в качестве образцов спецтехники ФСБ.