Валерий ПАНИН
Республика Башкортостан

26.03.2009
Конец бугая
(Щит и меч №12/1172)

Уфа, 1979 год... Сорок пять квартирных краж за неполных два года. Уголовный розыск сбился с ног. Агентурный контингент "спивался" у пивнушек и в притонах в надежде что-то услышать, увидеть, узнать. Информации не было. И, как выяснится впоследствии, быть не могло - строгая, даже жестокая дисциплина, отсутствие криминального прошлого и скромность в быту позволили банде Бугая два года бесчинствовать в квартирах горожан. По Уфе уже поползли слухи о бессилии местной милиции...

Но, как это часто бывает, совершенно негромкое поначалу происшествие поставило точку в этой криминальной истории. Внимание сыщиков привлекло заявление из районной поликлиники о краже бланков больничных листов и журнала учета их выдачи.

На месте преступления, в поликлинике, не было обнаружено попыток взлома сейфа, секретных ящиков, что само по себе наводило на мысль об охоте именно за бланками больничных листов. Было понятно, что они будут использованы по прямому назначению: прикрыть отсутствие определенного лица на рабочем месте. То есть для обеспечения алиби.

Сыщиков ждала нудная кропотливая бумажная работа и пыль больничных архивов. Ведь, напомним, шел 1979 год, не было ни компьютеров, ни общих электронных баз данных, ни мобильной связи, ни автотранспорта, кроме того, что по разнарядке исполкомов предоставляли предприятия района.

Для поиска необходимо было отпечатать на старенькой печатной машинке около трехсот контрольных листков с номерами украденных бланков. Но не только отпечатать - надо еще и разнести их по отделам кадров предприятий с просьбой незамедлительно... и так далее.

На это ушло пять дней. И вот наконец звонок с завода "Уфасельмаш". "Засекли" больничный листок с указанными в перечне реквизитами. Один из работников завода, представивший этот больничный, должен был прийти за расчетом и трудовой книжкой в день увольнения. Расчет - четыре рубля (!).

День провел в засаде оперативник, другой. В конце второго рыжая девица из отдела кадров дала условный сигнал. Опер подошел к пришедшему за расчетом, представился, пригласил, как и полагается, пройти в райотдел для выяснения "некоторых обстоятельств". Тот, как ни удивительно, не стал выяснять причину или проявлять признаки беспокойства. Однако беспокоиться стал сам оперативник. Задержанный был на голову выше и вдвое тяжелее молодого сыщика, а в райотдел предстояло идти своим ходом. Пока двигались по людным улицам, задержанный вел себя спокойно, но в частном секторе оживился, все чаще стрелял глазами по сторонам, поглядывал и на опера. Потом уже признался, что хотел его " замочить". Но сама судьба помогает упорным. По дороге им встретился "внештатник" (был тогда в милиции такой институт) - молодой здоровый парень. Вот так, лихой тройкой и переступили они спасительный порог Ленинского РОВД.

Фамилия задержанного была Гиндуллин, весьма крепкий двадцатилетний детина с особой приметой - так называемой американской челюстью, точнее было бы сказать - с челюстью американской лошади, ибо и знали его в определенных кругах под кличкой Лошадиная Морда. Он обладал необыкновенной физической силой, но использовал ее не во благо, а во зло, за что и поплатился - был осужден условно за уличную драку. Ну а с виду - честный работяга, тем более что передовик производства. Потому-то и не попадал в поле зрения милиции.

По поводу предъявленного им в кадры завода больничного листа пояснил: попалась уж больно горячая подружка, и потерял он счет проведенным с нею часам. А когда пришел в себя, решил не портить свою трудовую биографию статьей о прогуле и потому купил подвернувшийся по случаю бланк больничного листа, причем заплатил пять рублей за соответствующее оформление - ну там записи, подписи, печати.

Звучало все убедительно, но чутье подсказывало сыщику, что Бугай говорит не совсем правду, а точнее, совсем неправду, то есть врет. А как его вывести на чистую воду? Оперативник повел разговор про жизнь. Расслабившись, рассказывая о своей работе и женщинах, Гиндуллин проговорился. Мельком, но упомянута была подружка, проживающая на улице Российской. А вот она-то уже давно была в поле зрения милиции.

Теперь-то за задержанного взялись всерьез. Тщательно обыскали и... нашли зашитые под подкладку джинсовой куртки (крик моды того времени) два золотых перстня, да еще и с камнями (рубин размером с ноготь). На обыск, "выбив" из дежурного руководства райотдела "добро" (конечно, с уведомления прокурора), поехали с участковым и двумя приданными дружинниками.

Поздний по времени, но привычный для хозяйки звонок в дверь. Условная фраза... И, только переступив порог, споткнулись о ковры, чемоданы с дорогой обувью, шубами, хрусталем. На телефонном столике лежала сумка, ныне называемая барсеткой, не закрывавшаяся от наполнявших ее золотых украшений. Буквально некуда было ступить среди этих залежей наворованного и награбленного добра. Богатая, надо сказать, оказалась квартира - одних облигаций госзайма на 15 тысяч полновесных советских рублей, а еще сберкнижка на предъявителя на 10 тысяч.

В первую ночь вещдоки вывозили на двух УАЗах, и утром еще одна машина "реквизита" перекочевала в Ленинскую комнату райотдела.

Ну а что же Бугай? В течение этих трех суток выяснилось, что на женщин он особо не тратился, питался скромно, спиртного - ни капли, обходился без сигарет и наркотиков. Вот только на упомянутую джинсовую куртку соблазнился. В Москве, реализуя товары и предметы из Уфы, наш "герой" присмотрел подходящий ему джинсовый костюм. На чужих плечах. Торга не было. А был очень профессиональный удар ножом в шею, так что ни одна капля крови не попала на джинсовую ткань. Да вот еще четыре "рваных" с родного завода в качестве расчета.

А организация у Бугая была создана по нормам и правилам подполья: "тройки", "треугольники"; на "сходняк", или оперативные совещания, приглашались только старшие групп; рядовые бандиты не знали о существовании параллельно действующих "структур", не знали, что есть "центральное" руководство...

Был полнейший запрет на употребление алкоголя и наркотиков, в банду не брали никого из ранее задерживаемых милицией, соблюдалась строжайшая дисциплина... Например, за опоздание на "оперативку" командир группы подвергался "воспитанию" с использованием штакетника. И зачастую ломались не только штакетины, но и ребра провинившегося подельника.

Велась активная физическая подготовка. Изучение восточных единоборств в специально приспособленном зале.

Восемнадцать столов райотдела были заняты изъятыми в квартире Бугая золотыми и ювелирными изделиями, прочими дорогими вещами. Потерпевшие (а за два года существования банда собрала немалый "урожай") кто с радостью, а кто и со слезами на глазах, с дрожащими от волнения руками находили свои вещи. Одна старушка, семидесяти лет, опознала в россыпи краденного пару дутых золотых сережек, это был ее единственный подарок на свадьбу внучке. Оперативники до сих пор помнят ее, вставшую на колени перед сыщиком и благодарившую от чистого сердца. И память эта - единственный стимул для человека, решившего свою жизнь посвятить служению закону и людям.

Были, конечно, официальные награды и поощрения: 50 рублей премии, звание "Лучший сыщик Уфы", естественно, было признание коллег, ступеньки служебной лестницы и возможность делиться опытом и знаниями, воспитывать уже своих учеников, остающихся на боевом посту до сих пор.

А дело Бугая рассматривалось Верховным судом Башкирской АССР, он получил 15 лет строгого режима, а подельники, выявленные и задержанные, - от 8 до 12. Тогда же вновь прозвучали на суде, после тридцатилетнего запрета, слова "бандитизм" и "организованная преступность". Бугай "отмотал" свой срок "от звонка до звонка", вышел на свободу, совершил кражу и снова "загремел на нары". Якобы "короновался" на зоне и там же нашел свой конец в одной из бесчисленных разборок.

http://www.ormvd.ru/pubs/14427/

Подпись автора

Стоим на страже. Наш сайт: http://sovet-miliziy.narod.ru/