«Червонные валеты» идут ва-банк
Владимир ВАЛЕНТИНОВ
Все началось осенью 1867 года в Москве, на улице Маросейке, в принадлежавшем молодому купцу Иннокентию Симонову доме № 4, где принятый в кругу «золотой молодежи» богатый повеса устроил фешенебельный бордель. А чтобы приумножить доходы, открыл еще и подпольный игорный дом, поскольку на содержание легальных игорных заведений царское правительство разрешений никогда не давало. Среди состоятельных кутил «дом Симонова» скоро стал пользоваться небывалым успехом: в апартаментах подавали приличные вина, шла игра и девочки были хоть куда!
В один из вечеров в компании собравшихся за карточным столом приятелей Симонов не то в шутку, не то всерьез предложил создать «клуб мошенников» -- как в модных романах о Рокамболе. Присутствовавшие встретили предложение хозяина борделя с восторгом. Немедля приказали подать шампанского, но тут же возник вопрос: как назвать клуб? И как его членам подавать сообщникам непонятные для непосвященных сигналы? Неужели «клуб мошенников» создается только для досужей болтовни? Надо действовать!
Кто-то весьма кстати вспомнил об описанном в одном авантюрном романе тайном знаке австралийских каторжников -- они стучали кончиком согнутого указательного пальца по переносице: это означало «я -- свой». А название... Название родилось случайно: после многочасового обсуждения планов на будущее, компания решила "расписать пульку". Во время игры у одного из понтеров, Алексея Огонь-Догановского, на руках оказалось сразу несколько червонных валетов. Но поскольку были только свои, а игра велась "по маленькой", то это происшествие вызвало только хохот присутствующих, после чего опростоволосившийся, но ни чуть не сконфуженный шулер предложил назвать вновь созданное преступное сообщество "Клубом червонных валетов". Так компания аферистов получила название и собственный тайный опознавательный знак, впоследствии ставший международным «паролем» мошенников.
Председателем клуба и его бессменным руководителем единогласно избрали служащего Московского городского кредитного общества, сына артиллерийского генерала Павла Карловича Шпеера, уже успевшего, несмотря на молодые годы (27 лет), приличное происхождение и положение в обществе, провернуть несколько мошеннических операций.
Первоначально под руководством Шпеера объединились жаждавшие денег и приключений завсегдатаи борделя: сам хозяин заведения Симонов, сын тайного советника Давыдовский, богатый нижегородский помещик Массари (светский лев и страстный охотник на вдов с солидными капиталами), бухгалтер Учетного банка Щукин, молодые светские бонвиваны Неофитов, Брюхатов, Протопопов, Каустов и широко известный игрок и кутила Алексей Огонь-Догановский -- его отец однажды обыграл на двадцать с лишним тысяч рублей вечно нуждавшегося в деньгах, но постоянно предававшегося порочному азарту гения русской словесности Александра Пушкина. Также в клуб вошли матерый и неоднократно судимый фальшивомонетчик Яков Верещагин, опытный аферист Голумбиевский, почетный московский гражданин Мазурин, гусарский поручик Дмитриев-Мамонтов (легко пустивший по ветру 125-тысячное наследство), нотариус московского окружного суда Подковщиков (сохранивший до самого ареста обширную практику и безупречную репутацию), князь Вольдемар Долгоруков (Рюрикович по крови, потомок великого князя Михаила Черниговского и племянник московского генерал-губернатора -- он в своей семье считался "паршивой овцой"), и еще примерно 40 персонажей различного достоинства.
Справедливости ради отметим: первоначально дела клуба не отличались ни дерзостью, ни выдумкой. Так, объегоривали для развлечения в картишки разную публику и пробавлялись мелкими аферами, более похожими на шалости. Однако время шло, аферисты набирались опыта и настойчиво искали пути к обогащению мошенническим путем, хотя совершенно неясно, чего им не хватало - приключений и острых ощущений? Ведь все они не бедствовали и имели весьма приличные состояния! Или деньги основательно успели деформировать их представления о морали?
Активно и дерзко «Червонные валеты» стали действовать в начале 70-х годов XIX века. Немалую роль в этом сыграли являвшиеся членами клуба чиновники и бухгалтеры -- они отыскали наконец способы проведения крупномасштабных афер. Одной из них стала операция с почтовыми отправлениями и страховками.
Первая из них, весьма оригинальная, случилась в августе 1873 года, и курировал её Долгорукий, отсидевший к этому времени небольшой срок в тюрьме за мошенничества с векселями.
Через нижегородскую (вспомнили помещика Массари?) контору «Российского общества морского, речного и сухопутного страхования и транспортировки кладей» неизвестные лица отправили почтой в разные города России десятки запечатанных сундуков с «готовым бельем», оценив каждый груз в 950 рублей. Однако никто из анонимных получателей груз не востребовал, и сундуки вскрыла полиция. К изумлению блюстителей порядка, внутри каждого сундука оказался другой, меньшего размера, в нем третий и так далее, по принципу матрешки. В последнем сундучке лежала книга «Воспоминание об императрице Екатерине Второй по случаю открытия ей памятника». Полицейские и почтовые служащие сочли рассылку сундуков дурацкой шуткой и никакого расследования проводить не стали.
И напрасно! Это была весьма хитроумная афера осмелевших «валетов», суть которой разгадали впоследствии историки. Дело в том, что страховая контора выдавала клиентам расписки на гербовой бумаге, которые принимали в залог наравне с векселями. Сначала мошенники подрядились за деньги вывезти залежавшийся и непроданный тираж книги, потом купили сундуки, вложили в них «Воспоминание», застраховали грузы на приличную общую сумму и разослали по городам и весям, а полученные «гербовые расписки» обналичили. Эта афера, пятая часть от которой причиталась Долгорукову, явилась своего рода криминальным ноу-хау.
Постепенно число членов клуба увеличивалось. На некоторое время в него даже вошла со своей шайкой известная мошенница Софья Ивановна Блювштейн (Шейндля Соломониак), стяжавшая международную «славу» под кличкой Сонька Золотая ручка. Она всегда предпочитала работать с проверенными людьми из числа своих многочисленных родственников и даже активно привлекала к аферам бывших мужей. Ее шайка действовала в городах Центральной России, в Прибалтике, Поволжье и на юге, а также в Италии, Франции, Венгрии и Германии. Впрочем, сами «валеты» столь далеко не забирались и предпочитали собирать обильный урожай на хорошо знакомой родной почве.
Следующая крупная афера «валетов» стала уже многоходовой и не обошлась без крови. Тогда сыскная полиция получила сведения, что в Первопрестольной действует подпольная фабрика фальшивомонетчиков, удивительно ловко подделывающих любые ценные бумаги. А располагалась она... в губернском тюремном замке! Все необходимые для работы материалы преступники получали с воли, поэтому сыщики решили попытаться внедрить в шайку своего агента. Ему дали вексель на сто рублей, и тайный осведомитель активно начал искать подходы к преступникам. Через некоторое время его познакомили с дворянином Неофитовым, который твердо обещал помочь.
Полиция усилила слежку, и ей удалось выяснить: вексель попал в тюрьму зашитым в чистое белье, а через трое суток вернулся с грязным бельишком и стал стоить уже не сто, а десять тысяч целковых! Причем подделку выполнили настолько квалифицированно и качественно, что ее не смогли распознать даже банковские служащие.
Сыщики удвоили усилия и завербовали одного из арестантов: соблазнившись денежным вознаграждением и обещаниями облегчить его участь, тот выдал шайку фальшивомонетчиков и указал на их связи с «лицами благородного происхождения» из высших слоев московского общества. «Клуб червонных валетов» повис на волоске!
Сыщики уговорили арестанта-доносчика дать официальные свидетельские показания, изъяли в тюрьме вещественные доказательства и представили собранные материалы в прокуратуру. Но тут, чуть ли не в один и тот же день, при совершенно загадочных обстоятельствах скончались тайный полицейский осведомитель и основной свидетель-арестант!
Не стоит думать, что в дореволюционной России царило сплошное беззаконие, а все чиновники были «продажными шкурами», -- это расхожие пропагандистские штампы большевиков. В любые времена в полиции и прокуратуре служило немало истинных гениев сыска и принципиальных, честных людей.
Потерпев временное поражение, они не сложили оружия и продолжали негласный сбор сведений о подозреваемых в крупных аферах представителях некоторых известных московских семей.
Вскоре газеты опубликовали объявление о найме на работу конторщиков на предприятие господина Огонь-Догановского. Из числа претендентов он принял на службу 15 человек, и все они, как полагалось в те времена, внесли залог по тысяче рублей. Однако буквально в первый же месяц выяснилось: в кассе предприятия нет денег и платить работникам нечем! Служащие резко возмутились, но Догановский промурыжил их разными обещаниями еще несколько недель, а потом предложил в качестве возмещения морального и материального ущерба продать за полцены векселя. Алчность всегда губительна! Буквально за сутки мошенник получил от своих «служащих» более 60 тысяч.
Когда конторщики ринулись в банк обналичивать векселя, их задержала полиция - «ценные бумаги» оказались изготовленными в тюремном замке! Но Огонь-Догановский сумел обмануть следивших за ним филеров и скрылся. Вновь сыскной полиции пришлось ограничиться очередной зарубкой для памяти.
А тут не замедлила последовать и новая громкая афера. На одном из балов московскому генерал-губернатору князю В.А. Долгорукову представили молодого человека по имени Павел Карлович Шпеер. Он оказался весьма приятным, умным собеседником и вскоре стал бывать в известном всей Москве доме губернатора на Тверской -- теперь там мэрия. Однажды Шпеер попросил у князя разрешения показать дом знакомому английскому лорду. Не ожидавший никакого подвоха Долгоруков согласился, и на следующий же день, когда губернатора не случилось дома, англичанин и Шпеер приехали осматривать особняк. Их сопровождал чиновник, показавший им все помещения, включая хозяйственные постройки.
Спустя еще несколько дней лорд приехал к особняку на Тверской в сопровождении секретарей и подвод со скарбом. Он распорядился заносить вещи и в ответ на возмущение княжеской челяди предъявил... купчую на дом! Пришлось заявить в полицию, и дело дошло до секретной канцелярии -- тогда это учреждение ведало государственной безопасностью!
Как выяснилось, лорд купил дом у господина Шпеера за 100 тысяч рублей -- огромные по тем временам деньги! - и законно оформил сделку в нотариальной конторе. Да вот беда: контора просуществовала всего несколько дней и создал ее... сам Шпеер, успевший скрыться с деньгами в неизвестном направлении.
Терпение властей лопнуло. Из Санкт-Петербурга приказали вести сыск, невзирая на лица, чины и звания! Полиция знала свое дело и буквально за несколько месяцев выловила практически всех членов «клуба», за исключением Шпеера и успевшей эмигрировать в Румынию Софьи Блювштейн.
Следствие шло полным ходом, и в начале 1877 года на скамье подсудимых оказались 48 мошенников, причем 36 из них принадлежали к высшим слоям общества. Всем им инкриминировали почти шестьдесят преступлений, совершенных в период с 1867-го по 1875 год. Обвинение поддерживал опытный прокурор Н.В. Муравьев.
Естественно, каждый «валет» пытался выкрутиться по-своему. Например, нахичеванский купец Султан-Шах Эрганьянц прямо на судебном заседании пустил пену изо рта и объявил себя «царем всех армян».
Конечно, его отправили в психиатрическую лечебницу. Тем не менее присяжные Московского окружного суда признали обвиняемых виновными. Давыдовский, Верещагин, Массари, Плеханов, Неофитов, Дмитриев, Меерович, Огонь-Догановский, Протопопов, Каустов и многие другие на долгие годы отправились в Западную Сибирь. Симонова отдали в работный дом, а «царя армян» - в смирительный. Другие получили арестантские роты. Лишь некоторые, раскаявшиеся, отделались общественным порицанием и очень крупными штрафами. Про аферы они с тех пор и думать забыли...
