Советский уголовный розыск не так давно отметил свое шестидесятилетие. О многих расследованиях, проведенных, за это время, о ветеранах и о тех, кто на посту сегодня, рассказывается в составивших сборник очерках и повестях, большинство которых написано не профессиональными литераторами, а самими работниками угрозыска.
http://www.e-reading.biz/bookreader.php … _voin.html

Петровка, 38... МУР...
В сознании большинства москвичей, да и не только жителей столицы, эти слова стали синонимами. При слове «МУР» у каждого, кто более или менее хорошо знает Москву, перед мысленным взором сразу же встает красивое П-образное здание с ухоженным сквером перед главным входом, расположенное наискосок от сада «Эрмитаж». А стоит назвать адрес «Петровка, 38», и — восемь против десяти — вы услышите в ответ: «Вам нужен МУР?»
Но далеко не всем известно, что в этом шестиэтажном здании бок о бок с уголовным розыском «расквартированы» другие службы столичной милиции, каждая из которых решает свои специфические задачи в борьбе с преступностью. Однако широкую известность этому адресу принес именно МУР. И не случайно.
До середины тридцатых годов, до полной ликвидации профессиональной преступности, среди сотрудников столичного уголовного розыска официально бытовали термины «преступная Москва», «преступный мир Москвы». Этими терминами работники милиции определяли «дислокацию» в городе множества воровских «малин», притонов, мест сбыта краденого и сборищ уголовников.
Боярская, а позднее купеческая Москва еще со времен Ваньки Каина, жестокого преступника, вымогателя и провокатора XVII века, славилась своими «татями» и аферистами. С годами в городе сложилась целая каста людей, основным ремеслом которых стали преступления.
Бесчеловечная эксплуатация трудового народа, грубое беззаконие, взяточничество и продажность во всех звеньях царской государственной машины способствовали постоянному пополнению армии правонарушителей. Особого размаха преступность в Москве достигла в годы первой мировой войны и особенно после Февральской буржуазной революции. В результате всеобщей и полной амнистии, объявленной в марте 1917 года Временным правительством, столица была буквально наводнена преступниками-рецидивистами. Только в апреле—мае 1917 года по сравнению с теми же месяцами 1916 года число краж возросло более чем в пять раз, убийств — почти в одиннадцать раз, грабежей — в двадцать один раз.
Накануне Великой Октябрьской социалистической революции в Москве и губернии, даже по неполным данным, действовали более тридцати шаек профессиональных убийц и грабителей. Почти все крупные банды имели хорошо налаженную связь не только между собой, но и с преступным миром других городов. Во главе их стояли закоренелые рецидивисты.
Вот несколько штрихов из «послужного списка» одного из главарей бандитского клана Москвы — Якова Кошелькова. Известный под кличкой Янька Кошелек, преступник до революции имел десять судимостей. Освободившись по амнистии Временного правительства, он возвращается в Москву и сколачивает шайку громил. Налеты банды Кошелькова отличались исключительным цинизмом и жестокостью. Печальная слава о «мокрых делах» Кошелькова ходила не только по Москве, но и далеко за ее пределами. На его счету были десятки крупных преступлений, таких, например, как ограбление аффинажного завода, где преступники взяли около трех фунтов золота, три с половиной фунта платиновой проволоки и 25 тысяч рублей. Руки Кошелькова были обагрены кровью двух чекистов, нескольких милиционеров, многих простых людей. О дерзости банды можно судить и по ее нападению на машину В. И. Ленина.
Партия большевиков расценивала борьбу с преступностью, наведение и поддержание общественного порядка как часть революционной борьбы пролетариата. Поэтому с первых же дней октябрьских боев за власть Советов Московский военно-революционный комитет принял решительные меры для обеспечения революционного правопорядка в городе, охраны личной и имущественной безопасности граждан. Активную роль в решении этой задачи играла уголовно-розыскная милиция Москвы.
Ее сотрудники периодически производили обходы и обследования гостиниц и частных домов, где могли находиться преступники, устраивали облавы в ночлежках Хитровки, Ермаковки, Хапиловки, где скапливался преступный элемент, вместе с сотрудниками МЧК прочесывали отдельные районы города. Так, только в одну ночь во время крупной операции на Верхней и Нижней Масловке они задержали большую группу бандитов, среди которых были активные участники ограбления Военно-промышленного комитета, кооператива земского союза, конторы братьев Бландовых, где налетчики захватили в общей сложности почти полмиллиона рублей.
Сразу же после своего образования Московский уголовный розыск ликвидировал несколько занимавшихся контрабандой и торговлей наркотиками шаек, их притонов и мест хранения опиума и кокаина. Газеты все чаще и чаще сообщали о поимке крупных преступников-рецидивистов и осуждении их, о разгроме отдельных групп.
Главари наиболее разветвленных банд пока что уходили от возмездия, но кольцо облав, засад и расследований все теснее сжималось и вокруг них. Была ликвидирована банда Кошелькова. Перед трибуналом предстал Михайлов — профессиональный налетчик, участник ограбления касс Московско-Рязанской железной дороги. Почти одновременно был задержан Алексеев — матерый уголовник, пытавшийся совершить налет на Лубянский пассаж.
Спасая себя, более мелкие уголовники выдавали главарей. Некий рецидивист Голицын вывел на след Алексеева и Лазарева. Те, в свою очередь, рассказали, где можно найти Филиппова. На допросе у Ф. Э. Дзержинского Филиппов назвал своих сообщников, многих скупщиков краденого, адреса притонов и «малин».
Население Москвы с большим удовлетворением встречало сообщения о разоблачении матерых преступников и их наказании. У москвичей складывалась уверенность в том, что пролетарская власть не на словах, а на деле обеспечивает революционный порядок, надежно охраняет их права и интересы.
В такой сложной и напряженной обстановке формировался уголовный розыск столицы. После победы Великого Октября в уголовно-розыскную милицию пришло много новых сотрудников из числа революционно настроенной молодежи. Пройдут годы, и имена многих из них, таких, как Г. Ф. Тыльнер, Н. Ф. Осипов и их боевые соратники, станут хорошо известны далеко за пределами Москвы, на их делах будут учить других. Но на первых порах у этих молодых сотрудников опыта, естественно, не было, и им приходилось присматриваться к работе старых специалистов, перешедших на службу новой власти.
Постоянную заботу о всестороннем укреплении кадров уголовного розыска проявляли Московская партийная организация и городской Совет рабочих и солдатских депутатов. В конце июля 1918 года состоялось общее собрание членов РКП(б), работающих в милиции столицы. Оно наметило мероприятия, направленные на улучшение деятельности всех подразделений московской милиции, на сплочение ее рядов и повышение политической зрелости сотрудников.
Укрепились связи муровцев с трудящимися. Работники уголовного розыска стали регулярно выступать перед населением, организовывали специальные митинги и вечера, посвященные проблемам борьбы с преступностью. Они активно участвовали в общественной жизни города. Когда в стране развернулось движение за оказание помощи фронту, сотрудники уголовно-розыскной милиции в числе первых приняли участие в отчислении для Красной Армии части зарплаты и продовольственного пайка, а также в сборе теплых вещей.
Опора на трудящиеся массы, активное участие в общественной жизни способствовали укреплению авторитета уголовно-розыскной милиции, помогали успешно преодолевать трудности, облегчали тяготы нелегкой службы. Борьба с преступностью становилась все более наступательной.
Вопросы охраны правопорядка стали особенно важными в связи с переездом в Москву Советского правительства во главе с В. И. Лениным.
В апреле городской комитет партии и Моссовет приняли решение ликвидировать федерацию «Черной гвардии» и разоружить анархистов. Вскоре сотрудниками ВЧК, милиции и красногвардейцами были арестованы около четырехсот черногвардейцев. Затем были разоблачены еще несколько крупных банд преступников, проведена значительная работа по очищению Москвы от бродяг и лиц без определенных занятий.
Все эти и другие решительные действия уголовно-розыскной милиции привели к сокращению числа грабежей, налетов, погромов, других преступлений. Однако это были лишь первые шаги.
В целях выработки единой тактики борьбы с преступностью, общего руководства деятельностью различных милицейских служб и осуществления еще более тесного взаимодействия между ними летом 1918 года был создан административный отдел Моссовета. Его фактическим начальником стал помощник гражданского комиссара Москвы М. И. Рогов, видный организатор столичной милиции, большевик В. Л. Орлеанский. Отныне уголовно-розыскная работа становится неотъемлемой частью общемилицейской службы
Этот основополагающий принцип организационного построения советского уголовного розыска 5 октября 1918 года был нормативно закреплен постановлением коллегии Наркомата внутренних дел, утвердившего «Положение об организации отделов уголовного розыска».
Внедрению в практику работы Московского уголовного розыска новых приемов оперативно-служебной деятельности, развитию и укреплению новых традиций в немалой степени способствовал один из первых начальников МУРа, Александр Максимович Трепалов, член ленинской партии с 1908 года. В уголовный розыск он пришел из ВЧК в апреле 1919 года, уже получив хорошую закалку под руководством Ф. Э. Дзержинского.
Человек исключительного хладнокровия, отваги и большого такта, отличный организатор, Трепалов принимал непосредственное участие в ликвидации крупных банд, поимке наиболее опасных преступников, несколько раз сам проникал в их среду под вымышленными именами.
Это ему принадлежит заслуга в обезврежении Кошелькова и Емельянова. По разработанной им самим легенде Трепалов удачно внедрился в группу налетчиков, готовивших ограбление правления Курской железной дороги. Он сумел завоевать полное доверие преступников и даже навязать им свой план «ограбления», который строго согласовывался со сложной оперативной комбинацией.
С именем Трепалова связана одна из замечательных традиций Московского уголовного розыска, которая укладывается в короткую, но емкую формулу: «Навстречу опасности первым идет старший». Личный пример начальника с первых же лет создания МУРа всегда считался наиболее убедительной формой обучения и воспитания подчиненных.