За что?

Начнем, пожалуй, с основного, в чем традиционно «плавает» историческая наука – с мотивации. Ибо любое действие имеет свою причину, а если с этой причиной что-то не так, стало быть, и с действием что-то не так. Иной раз до такой степени не так, что только диву даешься…
«Борьба за власть» - это не причина. Она, эта борьба, существует всегда, а такие фокусы, какой был проделан 26 июня, случаются крайне редко и для них требуется много специальных условий. И в первую очередь ярко выраженные личные интересы участников сего деяния. Либо очень большая выгода, либо конкретно пятки припекает. Выгоды основные участники этого дела (кроме Хрущева) не получили практически никакой. Что же заставило таких высокопоставленных, опытных и осторожных люей, как Маленков, Молотов, Ворошилов, Каганович, подписаться на столь сомнительное предприятие? В первую очередь, конечно, сей вопрос касается Маленкова – ему-то, первому человеку в государстве, чего было желать? Ему-то чего не хватало?
…Когда, уже годы спустя, Хрущев принялся объяснять свои действия в том июне, от утверждал, что Берию пришлось арестовать, поскольку весной – летом 1953 года он готовил государственный переворот, собираясь свергнуть и поставить к стенке товарищей по Президиуму ЦК и получить таким образом единоличную власть. Никита Сергеевич – человек чрезвычайно многословный. Рассказывая о предыстории событий 26 июня в своих мемуарах, он сперва долго пережевывает какие-то вопросы, по которым Президиум ЦК был не согласен с Берией – про Германию, про национальные кадры, о неких дачах в Сухуми, которые то ли строились, то ли не было их вовсе. И вдруг:

Цитата 1.1.
«Тут уж я Маленкову говорил:
-Слушай, товарищ Маленков, неужели ты не видишь, куда дело клонится? Мы идем к катастрофе. Берия ножи подобрал.
Маленков мне тогда ответил:
- Ну а что делать? Я вижу это, но что делать?
Я говорю:
- Надо сопротивляться. Хотя бы в такой форме. Ты же видишь, что вопросы, которые ставит Берия, часто имеют антипартийную направленность. Надо не принимать их, а возражать против этого.
Я сейчас не помню, какие вопросы стояли, потому что много лет прошло. На заседании аргументированно выступили "против" по этим вопросам. Другие нас поддержали, и эти вопросы не были приняты. Так было сделано на нескольких заседаниях, и только после этого Маленков обрел надежду и уверенность, что, оказывается, с Берией можно бороться партийными методами и оказывать свое влияние на решение вопросов или отвергать предложения...
Мы видели, что Берия форсирует события. Берия уже чувствовал себя над членами Президиума, он важничал и даже демонстрировал свое превосходство. Мы переживали очень опасный момент. Я считал, что нужно действовать. Я сказал Маленкову, что надо поговорить с членами Президиума. Видимо, на заседании этого не получится, а надо с глазу на глаз с каждым переговорить и узнать их мнение по коренному вопросу отношений в Президиуме и их отношение к Берии...»
И это все! Ни сам Хрущев, ни товарищи по Президиуму ЦК ни тогда, ни спустя много лет так и не конкретизировали, к какой «катастрофе» вел страну Берия, какие «ножи» и к кому он подбирал, в чем заключались его коварные планы. Разве что гуляет какая-то невразумительная легенда о том, что злодей Лаврентий намеревался 27 июня, когда весь Президиум соберется в Большом театре на премьере оперы «Декабристы», их там арестовать. Но не то что доказательств, а даже тени какой-нибудь косвенной улики никто никогда так и не обнародовал. Даже руденковское следствие, специально ради поиска «преступлений Берии» проведенное и уполномоченное как угодно бить арестованных и вытягивать из них жилы, ничего не предъявило. В приговоре лишь голословно говорится: «Судебным следствием установлено, что, изменив Родине и действуя в интересах иностранного капитала, подсудимый Берия сколотил враждебную Советскому государству группу заговорщиков... Заговорщики ставили своей преступной целью использовать органы Министерства внутренних дел против Коммунистической партии и Правительства СССР, поставить Министерство внутренних дел над Партией и Правительством для захвата власти, ликвидации советского рабоче-крестьянского строя, реставрации капитализма и восстановления господства буржуазии». И все. Больше в приговоре на эту тему ни слова, ни одного конкретного факта, в чем может убедиться любой читатель - сей исторический документ приведен в приложении.
...Итак, поговорили Хрущев с Маленковым. Что было дальше? Дальше они стали беседовать с членами Президиума ЦК «с глазу на глаз». Булганин, оказывается, к тому времени уже «стоял на партийных позициях и правильно понимал опасность». Маленков тоже быстро согласился. Ворошилов праздновал труса, громко восхвалял Берию, но в конце концов обнял уговаривавшего его Маленкова, поцеловал и заплакал. Не возражал и Молотов:
«Очень правильно, что вы поднимаете этот вопрос. Я полностью согласен и поддерживаю вас. Ну а дальше что вы хотите делать, к чему это должно привести?
- Прежде всего нужно освободить его от обязанностей члена Президиума - заместителя председателя Совета Министров и от поста министра внутренних дел.
Молотов сказал, что этого недостаточно.
- Берия очень опасен, поэтому я считаю, что надо, так сказать, идти на более крайние меры.
Я говорю:
Может быть, задержать его для следствия?
Я говорил "задержать", потому что у нас прямых криминальных обвинений к нему не было. Я мог думать, что он был агентом мусаватистов, но это говорил Каминский, а факты эти никем не проверялись, и я не слышал, чтобы было какое-то разбирательство этого дела. Правда это или неправда, но я верил Каминскому, потому что это был порядочный партийный человек. Все-таки это было только заявление на пленуме, а не проверенный факт. В отношении его провокационного поведения все основывалось на интуиции, а по таким интуитивным мотивам человека арестовывать невозможно. Поэтому я и говорил, что его надо задержать для проверки...»
Упоминание Каминского имеет отношение к старой легенде о том, что Берия в годы гражданской войны работал на мусаватистскую[1] контрразведку. Это обвинение нарком здравоохранения Каминский якобы бросил в лицо Берии на июньском пленуме ЦК 1937 года, за что тут же был арестован. Каминского действительно арестовали после пленума, но никто, кроме Хрущева, не зафиксировал брошенного обвинения. И неудивительно - эта не первой свежести сплетня была официально, после нескольких разбирательств, похоронена еще в середине 20-х годов, так что в 1937-м упоминать о ней было попросту неприлично. Однако Хрущев не побрезговал, раскопал и эту помойку. Впрочем, неважно. Важно другое. Хрущев сам признает, что против Берии у них не было ничего, «все основывалось на интуиции». Пардон, по данным интуиции даже в 1937 году классовых врагов не арестовывали, не то что в 1953-м, да еще второе лицо в государстве, да еще члены сталинского Политбюро, которое имело совсем другие традиции.

Подпись автора

Стоим на страже. Наш сайт: http://sovet-miliziy.narod.ru/