Свел в один рассказ свои сообщения про брошенный поезд.
"Клондайк на запасном пути"
И вот, докатилось и до нас колесо фортуны, подвалило и на наш участок «счастье» в виде нескольких товарных составов, брошенных на произвол судьбы. Стояли они, естественно, не где-нибудь у вокзала с буфетом, а на самых что ни на есть глухих, богом и начальством забытых станциях. Участок наш, надо сказать, был особенный – тянулся аж через три субъекта необъятной родины и упирался в тупик. Не магистраль, а так, жилка второстепенная. А это значит, что добраться до места кражи – целая операция. На весь отдел – три машины. Одна – под начальником, вторая – дежурный «бобик», а третья – списанный УАЗ, который мы в ОУРе своими силами, на коленке, из говна и палок, в рабочее состояние привели. Бензин на него, ясное дело, не полагался. Заправляли его, чем придется, по знакомству, а то и просто по-соседски, за бутылку. Жизнь, она такая.
Но вернемся к нашим составам. Одному из них особенно «повезло» – загнали его на запасной путь в станице большой, а станция – крохотная. Пассажиров – три раза в сутки шмыгнуло, и все. Опер, который ее курировал, жил в сорока верстах, и мотаться туда без особой нужды – себе дороже.
Состав, понятное дело, охранялся как обычно: на бумаге – круглосуточно, а на деле – вороньим карканьем да ветром в проводах. И стоял он так, пока не привлек внимание местных отщепенцев. Душа компании этой славной – чета Баклановых. Жили широко: лошадь Зорька, подвода, хата покойной бабушки, превращенная в притон. Закуска – куры соседские, выпивка – самогон, культурная программа – мордобой под завывания кассетника. Соседи, ясное дело, были "в восторге".
Кто-то из этой веселой компании и прознал про золотую жилу. Первый наскок был разведкой: вскрыли люк, стащили пару коробок. Дома вскрыли – охренели. Сапоги. Итальянские. На базаре сбыли – и три месяца колхозной зарплаты как не бывало. Прогуляли с размахом.
Но аппетит, как водится, приходит во время еды. Теперь работали с размахом: подключили лошадь Зорьку с телегой, таскали всё – мебель, газовые плиты, и снова сапоги. Целый вагон сапогов, представляете? Итальянский Клондайк в степной станице.
Слухи, конечно, поползли. Докатились до уха местного авторитета, Силантия. Тот наведался, навел порядок звиздюлиной, взял дело под личный контроль. Установил сухой закон и строгую отчетность. Баклановы побаивались, но потихоньку хулиганили и без его ведома.
А тем временем весна. И у оперуполномоченного Алексея, что курировал ту станцию, взыграли чувства. Поехал он к зазнобе своей, а та за рюмкой и поведала про внезапное обогащение Баклановых и ночные вылазки на подводе. Опер Алексей был парень не промах, сообразил с полоборота. Участкового, кореша своего, который в станице был главным по тамошним ворам и пьяницам, подключил. Тот вечерком Бакланова под предлогом из хаты вызвал, к поезду подвел, и – раз-два – уже наш фигурант катит в неизвестном направлении, на встречу с правосудием.
А у нас в отделе – ночь, кофе-самогон, мозговой штурм. Уголовного дела нет, а обыск делать надо. Ситуация – хуже не придумаешь. Выкрутились по-русски, с размахом и пофигизмом: оформили всё как явку с повинной. Часть 5, статья 108 УПК РСФСР, если кому интересно. К утру горы бумаг: постановления, протоколы, решения. Руководству доложили уже под утро, сквозь сон и перегар. Шеф порычал, велел дежурного разбудить (для порядка), вооружить нас до зубов и – в путь.
И вот мы уже мчим на этом самом списанном УАЗе, который на честном слове и на одном крыле, в глухую станицу. Едем за халявой, за итальянскими сапогами и за приключениями на наши задницы.
А тут еще этот «вещдок» всплыл. Нет, не сапоги. Похуже. Бандитская лошадь под криминальной кличкой «Зорька». Да-да, та самая, что состояла в организованной группе и использовалась как транспортное средство для вывоза награбленного. По всем статьям УПК – вещественное доказательство. И хоть в протокол ее не засунешь и на допрос не вызовешь, но по логике следствия, ее участь должна был решить судьба уголовного дела. Представляю морду судьи, когда он в приговоре выводил бы: «…а также признать лошадь по кличке Зорька вещественным доказательством и конфисковать в доход государства…»
Вещдоков набралось столько, что под них пришлось отвести целую ленинскую комнату в нашем отделе. Там и итальянские сапоги рядами стояли, и кухонные гарнитуры пылились, и газовые плиты грустили о несбывшихся кулинарных подвигах. Но лошадь, ясное дело, в ленинской комнате была бы лишней. А Баклановы, ее законные владельцы, уже гостили в СИЗО. Куда девать четвероногого соучастника?
Пришлось несчастную «вещдок» всучить на ответственное хранение соседям Баклановых. Те, естественно, пришли в лёгкое замешательство. С одной стороны – халявная рабочая лошадка, мечта любого сельского жителя. С другой – корми ее, пои, убирай за ней, а ну как сдохнет под ответственным хранением? Следствие ведь не забалуешь.
Но мы были не лыком шиты. После второй литровой банки самогона, который, естественно, был предоставлен самими же хранителями в рамках закона о гостеприимстве, картина мира для них прояснилась. Мы им доходчиво, на пальцах, разъяснили всю их гражданскую ответственность перед органами. А заодно и поблагодарили за помощь в избавлении станицы от криминального элемента, пообещав, что Баклановы их теперь долго не побеспокоят.
Самогон, надо сказать, был отменный, а закусывали его деревенским салом, колхозным хлебушком и солениями прямиком из погреба тех же самых соседей. Получился такой своеобразный круговорот добра в природе: соседям временно всучили лошадь, а они же нас же и угостили, да еще и сами с нами выпили за успех оперативно-следственных мероприятий.
Эпилог. Суд да дело
Дело в итоге зашумело так, что аж прокурор края лично интереса проявил. Не каждый день итальянские сапоги через три субъекта возят, да на лошади. Судили всех – и Баклановых, и Силантия, и остальных подпевал. Зорьку, конечно, в протоколы не вписали – куда там, она ж безграмотная. Но вот ее судьбу решить пришлось. Прокурор, человек с юмором, в итоге постановил: «Лошадь признать потерпевшей стороной, ибо использовалась преступниками против воли». И передать на попечение тому самому колхозу, откуда она изначально и была сперта Баклановыми в одну из пьяных ночей.
Сапоги, мебель и плиты вернули государству. Куда они потом делись – история темная. Говорили, что один гарнитур всплыл в приемной самого прокурора, но это уже совсем другая история.
А наш списанный УАЗ, на котором мы ездили за этим клондайком, через месяц все-таки сдох. Окончательно и бесповоротно. Но мы его не бросили – сняли аккумулятор, колеса и радиатор. Все-таки какие ни есть, но запчасти – мало ли что еще пригодится в нашем хозяйстве.
Так и живем. То сапоги ищем, то лошадей пристраиваем, то с соседями самогон пьем. Служба.
- Подпись автора
В советской школе было два правильных предмета.
НВП учила как стрелять, а история - в кого.
ибо практически все грузовые (и пассажирские тоже) поезда подвергались разбойным нападениям на территории тогдашней Чечни. Например, в 1993 году нападений было свыше 400. Банды на составы нападали численностью до 1000 рыл. В 1994 то ли в конце лета то ли осенью вообще ж/д движение прекратилось. Т. е. все Закавказье и Дагестан остались без железки.
Прямо как на Диком Западе. Не пойму только, почему кинематограф США это воспевает
Зиловчане народ простой, свои проблемы решают, что им до высунутых языков оперов? 