В марте 1943 года на особом заседании Политбюро рассматривались расстрельные списки по хозяйственным делам. Время было хоть и военное, но, как правило, дела, которые попадали на партийное обсуждение заканчивались довольно мягкими приговорами. Все понимали, что измена в бою, перед лицом врага, или, например, вредительство, саботаж в тылу и хищения где-нибудь на фабрике - вещи сильно разные.

На том совещании среди прочих рассматривалось уголовное дело директора молочно-консервного комбината из-под Вологды - Марии Львовны Баркеншеер. Директор обвинялась в хищениях социалистической собственности в особо крупных размерах. Предложение областной прокуратуры - высшая мера.

К делу директрисы был приложен пухлый конверт с положительными характеристиками этой деятельницы. В материалах указывалось, то товарищ Баркеншеер всегда активно выступала в защиту советской власти, была активисткой на всех партийных собраниях. При первой же возможности сама вступила в коммунистическую партию.

Кроме того, когда немецко-финские дивизии подошли вплотную к Вологодской области, немногочисленные не призванные на фронт работники и, в основном, работницы комбината инициативно перешли на работу в две смены.

По предложению директрисы по воскресеньям коллектив комбината выходил работать на перевалочный железнодорожный узел, в котором формировались составы с питанием для осаждаемого фашистами Ленинграда. День и ночь работницы консервных цехов перегружали тяжелые грузы со складов в продовольственные эшелоны.

Отмечали и высокую сознательность директрисы в проведении любых массовых мероприятий. Не считаясь ни с личным временем сотрудников, ни с выходными, работники комбината направлялись на все сколь-нибудь значимые мероприятия.

В футбольном кубке пищевиков - первая на поле команда молочно-консервного. На митинге в поддержку папанинцев впереди идет колонна комбината и несет фанерные льдины и белых медведей. Нужно поддержать товарища Меркадера, убившего в далекой Мексике "демона революции" Троцкого, - с трибуны громче всех надрывается товарищ Баркеншеер.

Казалось бы, золотой человек, настоящая коммунистка, оплот большевизма. Ан нет, когда копнули поглубже, выяснилось что активистка с явственной гнильцой. Началось все с заключения государственного договора на поставку сгущенного молока на фронт.

Планы партия ставила по военному времени огромные, неподъемные. Фронту остро не хватало питания и долго не портящихся консервов. Но не выполнить эти планы - значит схлопотать выговор, а то и вовсе вылететь из директоров.

Нужно сказать, что у директора Баркеншеер с выполнением планов всегда был полный порядок. За это ее тоже очень любили в обкоме - всегда можно прикрыть успехами комбината свои промахи по другим направлениям. Директор регулярно получала за свои передовые успехи премии и даже была удостоена медали за трудовые достижения.

Все было прекрасно, пока в одной из фронтовых частей бойцы массово не потравились забродившей прямо в банках сгущенкой. Как так? Сгущенка не может испортиться от тепла за такой короткий срок? Начали разбираться.

Оказалось, что в "сверхплановой" сгущенке, собственно, сгущенки-то почти и нет. В заключении лаборатории указывалось на высокую долю технических жиров, сильно разбавленной молочной сыворотки и синтетического сахарина натрия вместо качественного сахара.

И тут грянуло. На комбинат выехала следственная группа НКВД. Подняты и изучены технологические журналы, складские ведомости. На экспертизу направляются все новые и новые пробы из разных партий сгущенки. Подозрения подтвердились - комбинат гнал на фронт вместо сгущенного молока синтетическую бурду, зато с перевыполнением планов.

В ходе обысков на квартире и двух дачах директрисы были обнаружены и результаты таких методов перевыполнения планов. Дамочка оказалась большой ценительницей ювелирных украшений.

Особенно интересовали ее вещицы, изготовленные еще в царское время. Баркеншеер не жалела времени и сил на охоту за такими, обычно, передаваемыми по наследству украшениями. Платила щедро, не жалея никаких денег. Редких украшений из подвала выгребут почти целую хозяйственную сумку.

На допросах она покажет, что всю жизнь мечтала ощутить себя эдакой барыней, потомственной дворянкой с родословной, кринолинами, усыпанной золотом и каменьями. Довольно странные желания для столь ярой с трибуны коммунистки.

По результатам заслушивания обвинительного заключения Жданов предложил заменить высшую меру десятью годами колонии. Все-таки положительные характеристики, отзывы местных партийных руководителей.

Сталин попросил ввести ожидавшую в приемной товарища Баркеншеер в зал заседаний. Вождь достал из тонкой кожаной папки какое-то письмо, поднял его перед собой и сказал:

- Товарищ Баркеншеер, я Вам сейчас зачитаю еще одну характеристику. Вы, товарищи, тоже послушайте. В ЦК пишет одна женщина, тоже из Вологды, ткачиха. У нее на фронте погибли три брата, осталась она одна. Но она не просит у партии денег. Наоборот, она возглавила движение помощи фронту, сама перевыполняет план в четыре раза и подтягивает за собой других работниц. Все свои сбережения она просит принять на постройку танковой колонны "Вологодский колхозник". На танки собрано ткачихами уже более ста тысяч рублей. Просят только одно - добить ненавистного врага.

Сталин сурово повернулся к бывшей директрисе и сказал:

- Вы, госпожа Баркеншеер, не государство ради своих побрякушек обокрали. Не меня и не их, даже не партию. Вы вот этих ткачих обокрали. Миллионы и миллионы простых людей, которые не жалеют ничего для общей Победы. Считаю справедливым: высшую меру - утвердить!

Баркеншеер была исключена из партии, лишена наград. Приговор суда был приведен в исполнение.

https://zen.yandex.ru/media/mem/stalin- … 19424a40fa

Подпись автора

Стоим на страже. Наш сайт: http://sovet-miliziy.narod.ru/